Душа нараспашку

Душевная болезнь и сама-то по себе мучительна.

«Лечение» этих больных (или объявленных больными) делало ее невыносимой. Знаменитые советские «психушки» аккуратно следовали самым мрачным традициям «желтых домов», развивая и приумножая их садистский опыт. Все мы помним позорное изгнание отечественной психиатрии из мирового сообщества. Общее смягчение климата слегка очеловечило зловещий образ психиатра. Но не для тех, кто прошел через свидания в доме скорби...

Убрать три бородатых профиля с фасада государства оказалось намного легче, чем избыть три проклятия на знамени психиатрической науки: галоперидол, аминазин и электрошок. Но в России, слава Богу, всегда были очень сильные практикующие врачи. Потому и сильные, что работали в борьбе с идиотами, они же — идеологи, и их доктринами.

Эти врачи давно осознали, что медикаменты бессильны против шизофрении, против наркомании, против возрастных депрессий, а главное — против огромного числа расстройств, вызванных социальными причинами. За годы перестроечных потрясений общая психологическая ситуация осложнилась стократно. Полчища душ, отравленных войной, возвращаются из Чечни. Или продолжают там жить. Больные города. Больной народ. Больное поколение. То, что названо сейчас гуманитарной катастрофой.

Гуманитарная же катастрофа требует гуманитарных методов борьбы. Не силовая, подавляющая психиатрия, но кропотливая психотерапия с ее личностным и духовным воздействием.

— Если мировая психиатрия давно стала на две трети социальной и психодинамической, то у нас на девять десятых сохраняется биологическое направление. Возможно, поэтому никаких высоких достижений в этой области в России не было и нет. Мы были наполовину психиатры, наполовину психотерапевты. Мы и остаемся такими же гибридами. Поэтому многие наши специалисты считают психотерапию частью психиатрии. И это глубокое заблуждение.

Парадигма психиатрии — естественнонаучная, а психотерапии — гуманитарная. Разное мышление, разное мировоззрение. В моей любимой Австрии среди психотерапевтов только 20 процентов врачей. Остальные — психологи, священнослужители, педагоги... Сегодня мы поставлены перед выбором. Утонуть в море дилетантства народных целителей, которых сейчас 300 тысяч (психотерапевтов официально зарегистрировано чуть больше двух тысяч), или дать возможность развиваться психотерапии. С тем, чтобы лучшие из целителей — а это интереснейшая и очень талантливая публика, — получив специальное образование, стали профессионалами.

(Из разговора с профессором Виктором Макаровым, заведующим кафедрой психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования.)

Мышцы, накачанные российской психотерапией лет за десять, есть очередное русское чудо. В Российской Психотерапевтической Лиге, президентом которой является Макаров, представлены 700 (семьсот!) школ и течений. На II Всемирном конгрессе в Вене российская делегация насчитывала 120 человек; три дня ведущие психотерапевты мира слушали русских. И, наконец, главная сенсация: в июне, на IX конгрессе ЕАП в Дублине, Виктор Викторович Макаров избран президентом Европейской ассоциации. Российская психотерапия выдвинулась на ведущее место в мире.

А чуть раньше подфартило и мне: не только посмотреть на этих гениев, собранных вместе, но и кой-чему у них поучиться.

Как и всякая научная тусовка, конференция психотерапевтов — история строго цеховая. Журналисты в принципе были званы, но никто не приехал. Зря. Помимо того, что психотерапию (по ту сторону кабинета) населяют колоссальные персонажи (а самые крутые слетелись в обшарпанный подмосковный пансионат на свой бал полнолуния), повариться в их бульоне еще и полезно для личной самоидентификации. На языке, популярном в торговой сети с восточным уклоном, это называется «путь к себе». На этом пути вас, коллеги, ожидали бы довольно любопытные открытия.

А я послушалась своего друга, можно сказать, детства — человека, в ком профессия борется со страстью к художественной фотографии плюс острое чувство товарищества. «Чтоб ты не думала, что я не проявляю заботу о близких», — с этими словами Боря (известный в своем кругу как доктор Копировский) вручил мне буклетик-приглашение.

Под шапкой «Общероссийская Профессиональная Психотерапевтическая Лига» излагалось содержание конференции, на один из пунктов которой я и запала. «Большая тренинговая программа весенней недели психотерапии в Подмосковье». Все в этом пункте было мило сердцу: и весна, и Подмосковье, и уникальная возможность любых психотренингов, в которых я как «пресса» могла участвовать бесплатно.

* * *
— В горе и отчаянии человек часто принимает позу эмбриона, именно там ища какие-то ресурсы. Возвращаясь в детство, человек ждет от нас, психотерапевтов, помощи чудесной. Волшебной. Той помощи, которую он в свое время обнаруживал в сказках. Этим мы и занимаемся: сравнением психотерапевтического процесса с пространством волшебной сказки, где герой всегда ищет и находит выход из кризиса.

Вот «гаражные» братства: каждый вечер мужики убегают из дома и тихо квасят. Что это? Это возвращение в подростковое состояние, попытка зависнуть в непройденном ритуале инициации — взросления, когда мальчики изолируются в лесном помещении, где учатся быть уже не детьми, хотя еще и не людьми.