Инфернальный круг ревности

Многим из нас довелось испытать боль ревности. Когда мы понимаем (или предполагаем), что навсегда лишаемся любви дорогого нам человека, мы ощущаем невыносимую печаль, одиночество и незащищенность, испытываем страстное желание отомстить сопернику (или партнеру) или даже убить его и умереть самому. Потом, когда приступ проходит, мы спрашиваем себя: что же со мной было? Но ответ для каждого свой. Потому что ревность, являясь по сути универсальной эмоцией, в каждом конкретном случае имеет свой неповторимый индивидуальный рисунок. Попробуем понять, как и когда возникает это чувство и почему оно проявляет себя по-разному.

Гамма переживаний
Одно из самых сложных эмоциональных переживаний, ревность объединяет целый комплекс чувств, мыслей, аффектов. Страх и гнев, пожалуй, самые сильные из них, именно они определяют не только оттенки, но и силу этого переживания, провоцируют неожиданные, часто несвойственные человеку в другой ситуации формы поведения. Американский психолог, автор книги «Психология эмоций» Кэррол Изард (Carroll Izard) объясняет это так: когда мы чувствуем, что лишаемся любви и внимания близкого человека, понимаем, что нас обманули, отвергли, мы теряем ощущение безопасности, защищенности и чувствуем страх. Гнев возникает, когда попытки сохранить позицию в отношениях с любимым, вернуть его внимание оказываются бесплодными. Можно сказать, что мы ревнуем, когда осознаем, что любимый человек больше нам не принадлежит. Но почему одни из нас могут постепенно смириться с этой потерей, а другие переживают боль снова и снова?

Откуда она возникает
По мнению психоаналитиков, ревность зарождается в раннем детстве. Она настолько сильна, что оставляет отпечаток на всю жизнь. И когда, став взрослыми, мы ревнуем своего партнера, мы лишь снова переживаем ту старую детскую боль. «Часто в основе ревности лежит разочарование ребенка, который осознает, что он у матери не один, что есть еще отец, брат или сестра, которым мама тоже отдает свою любовь и заботу», — объясняет психоаналитик Михаил Ромашкевич. Для некоторых это переживание становится первой душевной раной — ребенок сталкивается со своим бессилием что-либо изменить. Со временем эта обида перестает осознаваться и остается в душе как клеймо, напоминающее о неутоленной потребности в любви. И если родители не дадут ребенку почувствовать, что по-прежнему его любят (даже при наличии брата или сестры), то позже отношения с любыми партнерами всегда будут казаться недостаточными, чтобы ее восполнить. Ревность станет частью жизни — ведь никому не стоит полностью доверять.

«Кроме того, во время эдиповой фазы, в возрасте трех-шести лет, ребенок начинает бороться за любовь родителя противоположного пола и конкурировать в этой борьбе с родителем своего пола, — продолжает Михаил Ромашкевич. — Эта конкуренция также сопровождается сильной ревностью. Если ребенок сможет пережить боль потери, смириться с тем, что в этой борьбе он обречен на поражение (ведь мама не полюбит сына как взрослого мужчину, а отец — дочь как взрослую женщину), он будет в состоянии проделать внутреннюю работу и идентифицироваться с родителем своего пола, усвоив все его ценные качества». При таком исходе ревность станет позитивным чувством, стимулом к работе над собой, к большим достижениям.

Желание измены
До женитьбы 33-летний Андрей вел легкомысленный образ жизни, пополняя список покоренных сердец. С тех пор он остепенился. Его жена хранит ему верность. Она скромно одевается, ее поведение далеко от вызывающего. Несмотря на это Андрей испытывает муки ревности и обвиняет ее в том, что она флиртует с другими мужчинами. В данной ситуации проявляется так называемая проецируемая ревность, которую Зигмунд Фрейд описал в своей работе «О невротических механизмах при ревности, паранойе и гомосексуальности»: защищаясь от собственного желания неверности, человек «вменяет неверность в вину партнеру» — тем самым он переносит внимание с собственного бессознательного на бессознательное другого человека. Иными словами, Андрей подозревает свою супругу в том, что является его собственным глубинным желанием. Это позволяет ему освободиться и от самого желания, и от вызванного им чувства вины.

Естественное чувство…«Ревность — чувство нормальное. Если она отсутствует, то только потому, что стала объектом мощного подавления. И поэтому, уйдя в бессознательное, она играет еще более значительную роль», — утверждал Зигмунд Фрейд.

39-летний Михаил считает, что больше не способен ревновать, потому что «достаточно наревновался в детстве»: в его семье было пятеро братьев, и он ощущал себя заброшенным и никому не нужным. «Ревность? Став взрослым, я нашел для нее хорошее противоядие — равнодушие. Как только женщина, которая мне нравится, начинает провоцировать во мне это чувство, я мгновенно теряю интерес к ней и начинаю ее презирать». Михаилу кажется, что он не испытывает ревность, потому что ревнует он слишком сильно. Он подавляет свои чувства, бессознательно ощущая, что они могут разрушить его. Таким способом он защищает себя от воскрешения непереносимой детской боли, чувства покинутости и одиночества, того, с чем он так и не научился справляться.

…которое может перерасти в одержимость…«Пережить в течение жизни один или несколько конфликтов, связанных с ревностью, — вполне естественно, — считает французский социальный психолог Катрин Антони (Catherine Anthony). — Но стоит насторожиться, если ваши страхи о неверности любимого человека приобретают форму навязчивости: становится трудно думать о чем-то другом, в приступе ревности вы способны на неадекватные действия. В самых крайних случаях такие состояния могут угрожать целостности психики человека и даже привести к убийству или суициду». О таких «приступах» ревности рассказывает 46-летний Леонид: «Я дважды был женат. И обе жены ушли от меня, потому что я их патологически ревновал. Например, когда первая жена приглушенным голосом говорила по телефону, я весь превращался в слух и у меня словно алая пелена падала на глаза. Если я слышал „Ну давай, пока, целую“, то просто выдирал шнур из розетки и разбивал телефон. Ко второй я внезапно приходил в середине дня в офис — она работала с моим приятелем. Если видел их вместе, подходил, ласково говорил: пойдем, у нас есть дела. И смотрел на реакцию. Она кричала, краснела, плакала. Ну точно, думал я, дело нечисто. Важно — я никогда на нее руки не поднял. Но угрожать угрожал, например что детей отберу».

Патологические виды ревности вызваны прежде всего желанием безраздельно обладать другим человеком и страхом его потерять. «Такая эмоциональная зависимость связана с тем, что у ревнивца есть бессознательное представление, что он не сможет жить без любимого человека, — объясняет Михаил Ромашкевич. — Он не чувствует себя существующим без своего партнера, как младенец не чувствует себя существующим без матери. Такой человек не овладел „набором“ навыков для самостоятельной жизни, и ему необходима „материнская фигура“, которая „вдыхает“ в него жизнь».

…или может скрывать гомосексуальные желания
Есть форма ревности, когда чувства направлены не на партнера, а на соперника (соперницу). К примеру, женщина может испытывать бессознательное влечение к любовнице мужа и страдать, так как та любит его, а не ее. И безумная ревность лишь выражает ее подавленное гомосексуальное желание. Рассказ 36-летней Светланы прекрасно иллюстрирует, как проявляет себя такое чувство: «Я прожила с Борисом три года, и причиной нашего разрыва послужила его профессия — он гинеколог. Я больше не могла выносить мысли о том, что он целый день видит женские половые органы. Однажды мне пришлось зайти к нему на работу, где я впервые увидела его пациенток. С этого момента, занимаясь любовью, я представляла себе их груди, их бедра… Это было нестерпимо».

«За ревностью и ненавистью к сопернику нередко скрывается любовь к нему, — уверен немецкий психоаналитик Петер Куттер (Peter Kutter). — Но презрение, с которым общество относится к подобной симпатии, вынуждает ревнивца убеждать себя в обратном». Например, в том, что не он, а его партнерша любит соперника, — так, проецируя гомосексуальные фантазии и желания, он изгоняет их из сознания.

«Человек, испытывающий подобные чувства, — продолжает Петер Куттер, — считает любой поступок партнерши доказательством ее неверности, несмотря на то что у него нет реальных оснований ее в чем-либо подозревать». (см. «Об этом»).

Проблемы самооценки37-летний Рамил расстался с женой после пяти лет мучительного брака. «Жена ревновала меня к своим подругам, устраивала сцены. Она могла при всех взять меня за лицо и отвернуть в свою сторону. Звонила во время совещаний и требовала доложить, где я, с кем, чем занят, и, не дай бог, слышала в трубке женский голос. После родов ее состояние только ухудшилось, и я не выдержал этой ненависти в ее глазах и унизительных слов в мой адрес. Мне кажется, ее ревность была вызвана какой-то патологической неуверенностью в себе и поэтому желанием тотального контроля».

Страх перед утратой любви и ревность сильнее переживают люди с низкой самооценкой. Измена (реальная или мнимая) воспринимается ими как доказательство их никчемности — ведь в глубине души они убеждены, что не достойны хорошего к себе отношения. Малейшее подозрение в том, что близкий человек изменил или разлюбил их, унижает их достоинство. «В этом случае ревность вызвана нарциссической обидой, способной значительно снизить самооценку, — убежден Петер Куттер. — Ненависть и чувство мести являются лишь подсобными средствами, которые помогают выдержать унижение и вернуть себе потерянное чувство собственного достоинства. Победа соперника раскрывает человеку глаза на два обстоятельства: во-первых, его любовь не так уж и бесценна, а во-вторых, объект любви потерян. Ревность, словно безжалостное зеркало, показывает человеку, что он представляет собой на самом деле».

От ревности нельзя вылечиться, так же как нельзя излечиться от любви. Ревность нельзя отрицать, но можно не дать ей разрушить себя. «Наоборот, потеря любви нередко подталкивает человека к изменениям, к внутреннему росту, — считает Михаил Ромашкевич. — И помогает понять, что в жизни кроме хорошего есть много неприятного, болезненного. Что потеря любви и наша ревность — это неотъемлемая часть жизни. И умение их переживать — один из показателей душевной зрелости».