Эдипов комплекс: найти и обезвредить

Когда-то царю Фив Лаю оракул предсказал, что его убьет собственный сын. Поэтому когда в царской семье родился мальчик, младенца по приказу отца отнесли в горы и бросили там на верную смерть. Но ребёнок спасся и был назван Эдипом. Он воспитывался у приёмного отца, ничего не зная о своих настоящих родителях.

Юношей Эдип случайно встретил Лая и в споре, кто кому должен уступить дорогу, убил. Потом ему случилось спасти Фивы от Сфинкса. Этот чудо-зверь приставал к путникам с загадками и убивал за неправильный ответ, в результате Фивы оказались отрезаны от внешнего мира. Тогда благодарные фиванцы пригласили Эдипа на царство и отдали ему в жёны царицу Иокасту, его родную мать. Кончилась история печально: все умерли.

В таком виде сюжет древнегреческого мифа лёг в основу трагедии Софокла «Царь Эдип». Однако мир до сих пор помнит о злоключениях бедняги, не столько благодаря драматургическому таланту античного автора, сколько благодаря бурной фантазии отца психоанализа Зигмунда Фрейда.

Впервые понятие «эдипов комплекс» было использовано Фрейдом в работе «Толкование сновидений» (1899) и стало одним из краеугольных камней всей фрейдистской парадигмы.

Фрейд считал, что мать, доставляя маленькому сыну чувственное удовольствие кормлением грудью, теплом, заботой и лаской, становится объектом сексуального вожделения с его стороны. В результате ребенок испытывает ревность к отцу, вплоть до желания его смерти. Однако страх наказания («комплекс кастрации») вытесняет его вожделение в сферу бессознательного.

Когда мальчик становится чуть взрослее, через идентификацию с отцом он осознаёт свой собственный пол, и тогда сексуальное влечение переносится с матери на других женщин. Так происходит разрешение эдипова конфликта.

Женский вариант эдипова комплекса называется комплекс Электры (по имени героини другого древнегреческого мифа, мстившей матери за убийство отца). Сразу возникает простой вопрос: куда же у девочек исчезает влечение к матери как к источнику приятных телесных ощущений на ранней фазе развития, и откуда берётся влечение к отцу? Для ответа на него Фрейд придумал термин «зависть к пенису». Оказывается, осознав половые различия, девочка проникается ощущением собственной «неполноценности» и винит в этом мать, «отобравшую» у неё отца вместе с его пенисом. Позднее она понимает, что пенис есть и у других мужчин, и переносит вожделение на них. Так разрешается конфликт Электры.

Таким образом, в классическом психоанализе эдипов комплекс у детей в возрасте от 2.5 до 6 лет считается нормальной фазой развития личности и сексуальности ребёнка, а не извращением или признаком психического заболевания.

Проблемы начинаются тогда, когда нормальной отработки эдипова комплекса по каким-то причинам не происходит, и повзрослевшему ребёнку не удаётся освободиться от привязки своих сексуальных влечений к родителю противоположного пола либо от «выяснения отношений» с родителем своего пола. Такое бывает, например, у детей деспотичных родителей, или когда кто-то из родителей умирает, когда ребёнок ещё мал.

Вечные холостяки, до седых волос отчитывающиеся перед мамочкой о своём малейшем телодвижении, или капризные девы, отвергающие кавалеров одного за другим на том основании, что-де недостаточно хороши. Братья Карамазовы, Гамлет и Павлик Морозов, все они, если верить психоанализу, – типичные жертвы эдипова комплекса.

Зато, вопреки распространённому мнению, до прямого инцеста или явных инцестуальных побуждений эдипов комплекс доходит чрезвычайно редко. Вспомним несчастного Эдипа: он ведь не просто убил отца и женился на матери. Он сделал это, не зная, что они приходятся ему родителями. Так и носители эдипова комплекса не осознают сексуальной природы своих отношений с родителями, разве что во сне привидится…

По количеству вызываемых споров и накалу чувств оппонентов психоанализа можно сравнить разве что с марксизмом. Сторонники фрейдизма видят проявления подавленных сексуальных комплексов в любом поступке вплоть до выбора блюд в ресторанном меню, а противники объявляют шарлатанством любой текст, где фигурирует слово «подсознательное». Пикантность ситуации усугубляется тем, что психоанализ как о само собой разумеющемся говорит о вещах, в «приличном обществе» совершенно немыслимых. Шутка ли – признать существование сексуальных страстей у несмышлёных детей или «обвинить» какого-нибудь уважаемого человека в тайных помыслах об отцеубийстве!

Самый серьёзный аргумент критиков психоанализа состоит в том, что и постулаты, и выводы своей теории Фрейд взял «с потолка», эмпирически они недоказуемы, а вместо доказательств используются «показательства» – примеры, иллюстрирующие тот или иной тезис. Причём объяснить многие явления с тем же успехом можно в какой-нибудь другой системе координат и без всякого фрейдизма.

Например, для этолога (специалиста, изучающего поведение животных) агрессия мужчины по отношению к отцу – очевидное проявление ранговых разборок между самцами в стае, их конкуренции за доминирующее положение, а распространённая среди девушек тяга к старшим по возрасту мужчинам – не более чем стремление к выбору в качестве партнёра альфа-самца. Сексуальное влечение к матери можно считать атавизмом, унаследованным от наших предков, поскольку животным неведомы табу на инцест, и так далее.

С точки зрения психолога-нефрейдиста (равно как и с точки зрения житейского здравого смысла) чрезмерный родительский педагогический раж по существу – насилие над личностью ребёнка. Он приводит либо к бунту, либо, наоборот, к инфантилизму и прямой психологической зависимости от родителей. И для объяснения этих случаев совсем не нужны такие сомнительные категории, как комплекс кастрации или зависть к пенису.

А в современном мире, где неполная семья стала уже скорее нормой, чем исключением, любовь-ненависть ребёнка по отношению к любому из родителей куда проще и естественнее следует из травмы, возникшей из-за развода родителей, чем из какого-то метафизического эдипова комплекса. «Люблю маму, потому что она тянет меня одна», «ненавижу маму, потому что она сделала что-то, из-за чего отец нас бросил», «ненавижу отца за то, что он нас бросил», «люблю отца, потому что мне его не хватает» – как всё это знакомо…

В общем, всерьёз рассуждать об эдиповом комплексе можно только оставаясь в рамках фрейдизма. Там он стройно и логично вписывается в общую картину мира. А за пределами психоанализа эдипов комплекс имеет примерно такой же смысл, как вера в переселение душ за пределами индуизма и буддизма.

Зато, несомненно, это удобный образ для описания действительно широко распространённых проблем в отношениях отцов и детей и для разговоров о влиянии родителей на развитие ребёнка и формирование его сексуальности.

Если вера в эдипов комплекс позволяет спокойно отнестись к заявлению пятилетнего карапуза, что он хочет жениться на маме, а не хвататься за голову и не бежать «лечить» ребёнка от «психических отклонений»; если эта вера помогает не сходить с ума от чувства вины, увидев эротический сон с собственным родителем в главной роли – какая разница, открыл его старик Фрейд, как Колумб Америку, или сочинил, как Софокл – трагедию о царе Эдипе?...