Мода на прошлое. Вещи наших бабушек

Бездействующий барометр на стене. Он не в силах определить склонность погоды непрерывно меняться. Пожелтевшая фотография прабабушки за стеклом – всего лишь фотография прабабушки, сделанная в "Его Императорского Величества грамоты фотоателье А. Васильева на Дворянской улице". К тому же периоду нашей многоликой истории относятся и штук пять-семь мраморных слоников на пианино...

Что ещё? Наверное, прочие "прибамбасы", украшающие тягомотину обыденщины. Я их отношу к заветной категории "скромного обаяния простых вещей". Я уверен, что не будь их, наша жизнь была бы ещё технократичней и бездуховней, чем некоторые достижения современных политиков или кинематографистов.
Модность "старья" - явление непреходящее. Слоники на пианино заняли, если не ключевое, то очень видное место среди самых выразительных раритетов.

Они навсегда вписаны в интерьер житейской среды пропавшего века. Исполнены того величия, которое было настолько привычно, что никто его не замечал из-за массового распространения серийных шедевров. Сколько их было выпущено и на каких фабриках – Бог весть. Шли они косяком, и не было жилой комнаты, куда бы они не входили, чтобы придать ей нечто подобное тому, что теперь воссоздают на стендах ярмарок антиквариата или в витринах магазинах, торгующим за чудовищные деньги этим же ярмарочным антиквариатом.

Мелкие и не очень свидетели минувшего времени признаны произведениями теперь не массового, как когда-то, а штучного производства. Есть и подделки. Покупаешь такую подделку, затем – пианино и ставишь своё приобретение на гладкую поверхность верхней крышки инструмента, отходишь на пару шагов, лицо делаешь и внезапно ловишь себя на том, что тут что-то не так.

Заходишь слева – не то, на стул встаёшь – не то! В кухне, попив чаю, поговорив с женой, послушав по радио про Березовского, возвращаешься в комнату, украшенную новинкой, и снова – не то! И тут, чтобы исправить это навязчивое и, наверное, ложное впечатление, подстилаешь, скажем, под мраморных слоников белую дорожку с кружевными краями. И – снова не то! В чём же дело?

Оказывается, ни одному, даже самому искусному мастеру не удаётся передать всю прелесть "старины далекой". Трудно объяснить, что уж такого все эти простенькие штучки содержат в себе, но воспроизвести их в полной мере почему-то не удаётся.

Отсюда и толпы на антикварных выставках, и повышенная стоимость раритетов, и неутихающие дискуссии об их происхождении. А уж если кому придёт в голову воссоздать у себя дома интерьер годов хотя бы, скажем, пятидесятых, а то и сороковых, то тут уж бабки такие заломят, что впору от этого интерьера тотчас и отказаться.

Однако среди современных людей встречают и такие, которые упрямы в своих личных устремлениях. Это – существа фанатичные, непреклонные. Задумал такой человек, чтобы в деталях весь интерьер воспроизвести, то, во что бы то ни стало, его и воспроизведёт. И в этой связи обязан заметить, что у нас в доме живёт один такой фанатичный и непреклонный человек.

Ещё в середине восьмидесятых годов он стал постоянным посетителем всех ближайших помоек, а потом и отдалённых. Собирал всё, что ни выбрасывали недальновидные бабушки или дедушки. В конечном итоге, он снабдил свою малогабаритную квартиру в нашем панельном доме таким выдающимся антиквариатом, что вынужден был поставить не одну, а две железные двери с кодовыми замками на обоих. Правда, и у него была недавно осечка: всучили ему поддельный бронзовый подсвечник вместо настоящего. Из-за чего он чуть было не запил, но вовремя остановился, с мыслями собрался и, в свою очередь, всучил этот подсвечник ещё кому-то. Не без выгоды из себя.

Мы же (все остальные) значительно уступаем по нашей фанатичности этому упорному коллекционеру и собирателю старины, проживающему в нашем доме. Он всё-таки не просто человек, а разбогатевший на помойке. А мы её стороной обходили. Мы и в голове не держали, что такие сокровища она содержит в себе. Мы думали, что эти бабушки рухлядь выбрасывают, а они между тем выбрасывали свою же собственную память.

Их трудно осуждать. У нас среди бабушек и дедушек нищета такая наблюдается, которая выходит далеко за пределы не памяти, а нормального человеческого представления. Но и этот социальный маразм не исключает того, что дома почти у каждого из нас есть хотя бы одно небольшое сокровище.

Бог весть, сколько лет ему, на какой фабрике оно было сделано, в каком фаянсовом или фарфоровом магазине было куплено, какой нашей прабабушкой или каким нашим прадедушкой. Оно – безмолвие прошлого.

Оно - сокровище настоящего, домашний раритет, и нам ни в коем случае нельзя выносить его на помойку. Не надо выбрасывать его. Вынесите его на ближайший аукцион, а если не примут, то поставьте на самое видное и почётное место. Это модно теперь. Это – гламурненько, простите меня за идиотское слово. Это - круто, клёво, потрясно. Наше прошлое снова в моде.

А если вы "всякую там рухлядь" ставить на видное место категорически не хотите, то подарите кому-нибудь. Человек рад будет. Он не забудет, что вы ему вот этих слоников подарили или барометр вон тот. Старый барометр – прибор сломанный, замерший. Он давно уже не способен определять изменчивость погоды за окном, а всё равно уникален. А слоники помогут тому, кто недавно купил пианино и теперь репу чешет: "А что бы такое поставить на верхнюю крышку?"