genmed.ru - познавательные публикации

В начале 70-х годов, когда мне было 17 или 18 лет, мне в руки каким-то образом попала фотография Раманы Махарши. Я не знаю, откуда она взялась, но в течение нескольких лет она простояла на моем столе, привнося в мою жизнь тот дух, который она в себе несла. Друзья спрашивали меня, кто изображен на снимке, но я не знал; портрет этого человека просто доставлял мне удовольствие. Со временем я узнал о Рамане Махарши и об учении Адвайта Веданты, которое всегда влекло меня к себе, находя отклик в моем сердце.

В течение всех этих лет я был страстным ищущим, пытавшимся найти Истину. Я не буду никого утомлять деталями, так как это довольно распространенная история среди ищущих. Я путешествовал по миру, поднимался в горы, выискивая неведомых йогинов и святых, изучал йогу и мистицизм. Думаю, что если и было во мне что-то уникальное, то это была особенно острая критичность и даже цинизм по отношению к тому, что я называл “заштампованным мирским мышлением”, которым были охвачены практически все духовные группы, которые я встречал на своем пути.

За все эти годы я много раз получал божественную милость и откровение, но в конце 80-х годов я очутился в небольшом городке, расположенном в горах в штате Вашингтон. Я пытался поправить свое финансовое положение и разобраться в тех изменениях, которые произошли в моей жизни за последние 15 лет. Я испытывал страстное желание полностью отбросить все то, что я узнал, освободиться от того багажа представлений об Истине и Сознании, который я таскал за собой все это время. Я хотел понять, что значит быть полностью обнаженным в этом мире, необремененным какими-либо верованиями или предположениями.

Это была первый приезд Рамеша в США. В мой почтовый ящик каким-то образом попало объявление о ритрите, который должен был проходить в Южной Калифорнии, и меня это мгновенно заинтересовало. Дело не только в том, что я впервые встречал термин “Адвайта Веданта” вне контекста, связанного с Раманой Махарши; фотография Рамеша, которая была помещена на лицевой стороне, вызвала во мне такое же чувство притяжения, что и фотография Раманы много лет назад. Мне очень хотелось попасть на ритрит, но мне не хватало денег даже на то, чтобы заплатить за квартиру, не говоря уже о поездке в Калифорнию.

На следующий год я переехал в Сиэттл и уже зарабатывал намного больше денег, когда пришло объявление о втором приезде Рамеша. На этот раз я должен был ехать, и я проделал весь путь от Сиэттла до пустынь Южной Калифорнии, где присоединился к остальным участникам ритрита, который должен был проводиться в Джошуа Три.

Как только ритрит начался, я тут же оказался втянутым в разговоры с Рамешем. В первые несколько дней его слова постоянно вызывали во мне вспышки озарения, пока я наконец не достиг такой точки, когда почувствовал, что дальнейшие разговоры о Сознании не только не приближают к Истине, но и являются полнейшим святотатством. Я физически не мог слышать разговоры других участников семинара во время перерывов или по вечерам, если речь шла о духовных или философских проблемах… Мне они казались пустой болтовней, бессмысленным повторением избитых фраз.

И вот однажды утром вопросы участников семинара оказались направленными на “природу” просветления. Я начал задавать вопрос относительно страха и просветления, когда Рамеш внезапно остановил меня на полуслове, сказав: “Это все ваша фантазия!” Такие простые слова, но внутри меня что-то произошло, и я почувствовал, что вселенная, подобно луковице, распадается на слои. У меня было предельно четкое ощущение того, что я проваливаюсь в бесконечное пространство и что мне не за что зацепиться. Внешне это проявилось в том, что я был безмолвен и ошеломлен, внутри же я испытывал потрясающее озарение. Тот фундамент, который я принимал за свое “я”, и которое служило внутренней отправной точкой, был разрушен и заменен сияющей пустотой. Это состояние было одновременно необычайно глубоким и до абсурда бессмысленным. Позже в моем уме родились стихи, которые начинались словами: “Когда был нанесен окончательный удар, никто не упал…”

Я провел остаток ритрита, работая на кухне и гуляя по пустыне, вместо того, чтобы посещать беседы. Я испытывал сильное желание быть рядом с Рамешем, но слушать всю эту бесконечную концептуальную болтовню было выше моих сил, поэтому я “урывал” себе “даршан” во время перерывов и его прогулок. (И до сих пор, при всей моей громадной любви к Рамешу, я не думаю, что я смог бы высидеть все его беседы.)

Перед отъездом я спросил Рамеша, как он смотрит на приезд в Сиэттл с беседами в следующем