Клинико-рентгенологическая характеристика крайних степеней нестабильности тазобедренного сустава при детском церебральном параличе

Э.В. Мезина
Белорусский государственный медицинский университет

Clinicoroentgenological character of coxofemoral joint’s extreme degrees of unstability in child cerebral palsy
E.V. Mezina

Патология тазобедренного сустава у детей, страдающих церебральным параличом, является частым сопутствующим заболеванием и в подавляющем большинстве случаев сводится к нестабильности тазобедренного сустава и ее последствиям. По мнению I. Hodgkinson [11], это одно из главных ортопедических осложнений церебрального паралича. Широкий диапазон показателя частоты нестабильности — от 2,6 до 68% [10, 14] объясняется неодинаковым подходом к оценке состояния тазобедренного сустава, а также разными взглядами на характер и причины изменений в суставе больных детским церебральным параличом (ДЦП).

Большинство авторов считают основной причиной возникновения крайних степеней нестабильности тазобедренного сустава у детей с ДЦП выраженный мышечный дисбаланс, или, более точно, сгибательно-приводящую контрактуру тазобедренного сустава [4, 12, 13]. В то же время часть исследователей в своих работах обращает внимание на определенное значение патологических тонических рефлексов периода новорожденности для развития изменений в суставах ребенка [2, 3, 8, 9].

Все вышесказанное побудило нас к изучению и оценке клинических и рентгенологических особенностей крайних степеней нестабильности тазобедренного сустава у детей с церебральным параличом, а также к разработке критериев прогнозирования децентрации головки бедра, вывихов и подвывихов.

Под нашим наблюдением находилось 117 больных в возрасте от 1 до 14 лет с разными формами ДЦП, которые получали курсовое восстановительное лечение в 1-й детской клинической больнице г. Минска с 1997 по 1999 г. Основную часть обследованных составили больные ДЦП в форме спастической диплегии — 84%. На сегодняшний день эта форма заболевания наиболее распространена во всех странах мира.

Изучена 171 рентгенограмма (342 тазобедренных сустава), выполненная в передне-задней проекции. Рентгенологически оценивали состояние вертлужной впадины по ацетабулярному индексу (АИ), углу вертикального наклона впадины (углу Шарпа). Шеечно-диафизарный угол (ШДУ) характеризовал состояние проксимального отдела бедренной кости, угол вертикального соответствия (УВС) и угол Виберга — взаимоотношения бедренного и тазового компонентов сустава.

Ортопедо-неврологический осмотр детей включал выявление жалоб ребенка (или его родителей) на боль в суставах или в ножках, быструю утомляемость после физических нагрузок; анализ анамнестических данных для уточнения характера выявленных изменений в суставах (врожденный или приобретенный); оценку двигательного дефекта; наличие и величины контрактур крупных суставов нижних конечностей с использованием общих правил гониометрии, а также способов, предложенных В.О. Марксом (1978) и И.С. Перхуровой и соавт. [7]; сохранность патологических тонических рефлексов периода новорожденности. Последние могут быть выявлены на основании характерных поз и положений конечностей ребенка, которые возникают вследствие длительного влияния патологической афферентации [1, 5]. Среди этих рефлексов наибольшее значение имеют лабиринтный тонический, асимметричный тонический шейный и симметричный тонический шейный. Несмотря на их частое сочетанное действие у одного и того же ребенка, в каждом случае мы выделяли влияние ведущего рефлекса, поскольку это имеет большое значение для оценки структуры двигательного дефекта.

Спастические вывихи обнаружены нами у 4 больных, подвывихи — у 16, что существенно не отличается от частоты крайних степеней нестабильности тазобедренного сустава у больных ДЦП, приводимой в литературе, — от 2,6 до 34% в зависимости от тяжести заболевания [10]. Спастические вывихи имели место у 1 девочки и 3 мальчиков. Подвывихи обнаружены у 8 девочек и 8 мальчиков. Односторонний вывих наблюдался у 3 из 4 больных, подвывих — у 8 из 16. Из 20 детей с патологией 19 страдали церебральным параличом в форме спастической диплегии, 1 — гемипаретической формой заболевания. Наиболее часто вывихи и подвывихи обнаруживались нами у больных в возрасте 4—8 лет (у 9 из 20 пациентов).

Двигательный дефицит у обследованных детей с вывихами и подвывихами определялся возможностью самостоятельного передвижения. 80% детей с вывихами и подвывихами не могли самостоятельно ходить. 3 из 4 детей с односторонним вывихом пользовались ходилками. Из 16 больных с подвывихами с трудом ходили 4, пользовались ходилкой 5, остальные не имели навыков передвижения. Наши данные подтверждают мнение O. Yamaguchi [16], который считал, что подвывихи и вывихи развиваются у не стоящих и не передвигающихся пациентов, а также результаты исследования G. Selva, F. Miller [15] о корреляции между возрастом и способностью к передвижению и выраженностью нарушений в тазобедренном суставе.

Многие авторы отмечают среди больных со спастическими вывихами и подвывихами развитие раннего болевого синдрома [10, 15]. Мы определили четкие жалобы на боль в суставах у 1 из 4 детей с вывихом и у 5 из 16 с подвывихом. Эти дети либо могли самостоятельно передвигаться, либо пользовались ходилкой. Кроме боли, практически все дети предъявляли жалобы на быструю утомляемость во время занятий ЛФК. Таким образом, можно предполагать, что болевой синдром у больных ДЦП, страдающих спастическими вывихами и подвывихами тазобедренных суставов, встречается довольно часто и связан с возможностью передвижения — увеличение вертикальной нагрузки на децентрированную головку бедра приводит к развитию ишемических и биомеханических нарушений, впоследствии проявляющихся болью.

У больных с вывихами и подвывихами бедер, страдающих спастической формой ДЦП, мышечный дисбаланс в области тазобедренного сустава проявлялся спастичностью приводящих мышц и мышц, сгибающих бедро. Тщательный клинический осмотр выявил сгибательную контрактуру тазобедренного сустава более 150° у 18 больных. Приводящую контрактуру бедер имели все пациенты. Величина ее была наибольшей у детей с вывихом и односторонним подвывихом бедер. Ширина разведения бедер, наглядно отображающая эту контрактуру, колебалась от 24 до 38 см.

Для того чтобы объективно определить роль сгибательно-приводящей контрактуры тазобедренного сустава в развитии спастической нестабильности, мы выделили контрольную группу из 22 больных, у которых имелись такие же контрактуры суставов и двигательный дефицит, как и у детей основной группы, но рентгенологически децентрация головок бедер не выявлялась. Возраст пациентов колебался от 4 до 8 лет, т.е., по нашим данным, это время наиболее частого возникновения вывихов и подвывихов.

Мы провели динамическое наблюдение в течение года за детьми обеих групп. Тщательный клинический осмотр больных должен был выявить динамику двигательных навыков и психического развития. Кроме того, повторно рентгенологически исследовали состояние тазобедренных суставов.

Обнаружено, что в контрольной группе из 18 ранее не передвигавшихся больных 11 научились ходить самостоятельно. Мышечный тонус нижних конечностей снизился, а величина сгибательно-приводящей контрактуры тазобедренного сустава практически у всех пациентов уменьшилась. Большинство детей улучшили показатели психо-речевого развития: навыки самообслуживания, предметно-игровая деятельность, речь, возможность обучения и пр. Рентгенологические признаки стабильности тазобедренного сустава у всех больных соответствовали возрастным параметрам.

Из 16 не передвигающихся пациентов с вывихами и подвывихами бедер навыков самостоятельной ходьбы за год не приобрел никто. 3 больных с вывихом и 10 с подвывихом не смогли обучиться самостоятельно садиться, правильно ползать, переворачиваться, пользоваться ходилкой. В результате выраженного двигательного дефицита больные хуже осваивали навыки самообслуживания, у них наблюдались трудности в общении со сверстниками и т.п. Мышечный тонус почти у всех детей в течение всего периода наблюдения оставался высоким.

Очевидно, что дети с нарушенными взаимоотношениями в тазобедренных суставах значительно отстают в двигательном развитии от сверстников. По нашему мнению, это связано не столько с патологией суставов, сколько с наличием у таких больных нередуцированных позотонических рефлексов периода новорожденности, которые определяют порочные позы и установки конечностей, что значительно затрудняет приобретение новых двигательных навыков.

Выраженное влияние тонических рефлексов или их элементы обнаружены нами у всех больных основной группы и лишь у 3 из 22 детей контрольной.

Наибольшее значение имели асимметричный шейно-тонический рефлекс (АШТР) и лабиринтный тонический рефлекс (ЛТР). Характерная для АШТР поза «фехтовальщика» в положении ребенка на спине была обнаружена у 7 детей с подвывихом и у 2 — с вывихом бедер, а ее элементы встречались у остальных больных этой группы. Повышение тонуса мышц-сгибателей в положении ребенка на животе, характерное для ЛТР, отмечено у всех пациентов с вывихами и подвывихами.

Мы предполагаем, что крайняя степень нестабильности тазобедренного сустава у больных ДЦП — вывих-подвывих головки бедренной кости — формируется на фоне мышечного дисбаланса как проявления спастичности отдельных мышечных групп. Но основную роль в этом процессе играет невозможность или крайне медленное приобретение навыков самостоятельного передвижения больным ребенком из-за порочных поз и деформаций конечностей вследствие сохраняющихся у него нередуцированных позотонических рефлексов.

Нами проведен анализ некоторых показателей стабильности суставов основной группы больных (16 детей в возрасте 4—8 лет) и контрольной (20 детей того же возраста). Полученные данные мы сравнивали с данными И.И. Мирзоевой [6] для диспластических суставов детей 5—8 лет (таблица).

В интересующей нас группе в наибольшей степени страдает проксимальный отдел бедренной кости — ретенция ШДУ существенно за-труднена, в некоторых случаях величина ШДУ достигала 170°. О сохраняющейся ацетабулярной дисплазии свидетельствуют величина ацетабулярного индекса, которая по своему значению приближается к таковому для диспластических суставов (28,6 и 33,14° соответственно), а также величина угла вертикального соответствия. Этот показатель имеет наименьшее значение у детей со спастической децентрацией головок бедра (55,6°).

На основании проведенного исследования сформулируем следующие выводы:

· Наличие сгибательно-приводящей контрактуры тазобедренного сустава у больных ДЦП не является абсолютным клиническим признаком спастического вывиха или подвывиха бедер.

· Выраженная сгибательно-приводящая контрактура тазобедренного сустава у части больных сочетается с удовлетворительным формированием суставов.

· Спастические вывихи и подвывихи формируются, как правило, у не передвигающихся больных в возрасте 4—6 лет.

· У детей с вывихами и подвывихами бедер отмечается стойкое влияние патологических тонических рефлексов периода новорожденности, что существенно затрудняет приобретение больными новых двигательных навыков, способствует сохранению и формированию рефлекторно-мышечных контрактур конечностей.

· Тазобедренный сустав детей с ДЦП остается функционально незрелым, так как не испытывает должной статической нагрузки, а преобладание сгибательного тонуса нижних конечностей, обусловленного позотоническими рефлексами, заставляет ребенка находиться в позе, характерной для первых трех месяцев жизни.

ЛИТЕРАТУРА 

1. Бадалян Л.О., Журба Л.Т., Тимонина О.В. Детские церебральные параличи. — Киев, 1988. — С. 64—70.

2. Брин И.Л., Киреева Т.Б. // Журн. неврологии и психиатрии им. Корсакова. — 1991. — № 8. — С. 28—29.

3. Дарбаидзе Н.Ш., Ершова Л.И., Горбаренко Н.А. // Всесоюзная научно-практическая конференция по детской неврологии и психиатрии. — Вильнюс, 1989. — С. 35—36.

4. Кутузов А.П., Тихоненков Е.С. // Актуальные вопросы лечения заболеваний и повреждений опорно-двигательного аппарата у детей. — СПб., 1994. — С. 250—251.

5. Мастюкова Е.М. // Физическое воспитание детей с церебральным параличом. — М.,1991. — С. 58—63.

6. Мирзоева И.И., Гончарова М.Н., Тихоненков Е.С. // Оперативное лечение врожденного вывиха бедра у детей. — Л., 1976. — С. 78—83.

7. Перхурова И.С., Лузинович В.М., Сологубов Е.Г. // Регуляция позы и ходьбы при детском церебральном параличе и некоторые способы коррекции. — М., 1996. — С. 154—155.

8. Семенова К.А., Сологубов Е.Г. и др. // Ортопедия, травматология. — 1988. — № 11. — С. 70—71.

9. Тарнакина В.Я., Белова Г.И. // Детские церебральные параличи. — Л., 1974. — С. 88.

10. Умнов В.В. Оперативное лечение подвывихов и вывихов бедра у больных церебральным параличом: Автореф. дис. … ... канд. мед. наук. — Л., 1990. — 18 с.

11. Hodgkinson I. // Rev. Chir. Orthop. Reparat. Appar. Mot. — 2000. — V. 86, N 2. — P. 158—161.

12. Ito J., Araki A., Tanaka H. // Brain Dev. — 1996. — V. 18 (4). — P. 299—300.

13. Kim H.T., Wenger D.R. // J. Pediatr. Orthop. — 1997. — V. 17 (2). — P. 143—151.

14. Loder R.T. // J. Pediatr. Orthop. — 1992. — V. 12 (4). — P. 527—533 .

15. Selva G., Miller F., Dabney K.W. // J. Pediatr. Orthop. — 1998. — V. 18 (1). — P. 54—61.

16. Yamaguchi O. // Nippon-Seikeigeka-Gakkai-Zasshi. — 1993. — V. 67 (1). — P. 2—4.

Статья опубликована в журнале Медицинские новости