ОДНА ИСТОРИЯ

...В лопухах, под забором сидел неестественно толстый кот и украдкой уплетал жирную утку. При этом, аппетитно облизываясь, он повторял: "Вкусная утка, мяу, какая вкусная". Вдруг откуда ни возьмись появилась женщина в белом халате, чем-то напоминавшая эндокринолога из районной поликлиники - и хлоп кота по ушам полотенцем хлоп! Зазвонил телефон. Кот прыгнул на него и закричал: "Караул!"

...Звонок продолжал трещать. Проснувшись, Николай Павлович потянулся к телефонной трубке. "Фу, что только ни пнится", - подумал он, стряхивая рукой с лица сон.

- Алло, - прокашлявшись, произнес он.
- Коленька, - раздался в трубке бодрый голос его матери, Прасковьи Федоровны, - ты что, спишь?
- Да нет, - позевывая, ответил Николай Павлович. - Немного вздремнул. Да все какая-то ерунда снится, - он вспомнил чудной сон.

- Это все твои доктора, - возмутилась на том конце провода Прасковья Федоровна и уже мягче добавила: - Давай-ка лучше приезжай к нам с отцом сегодня. Ты не забыл, у нас юбилей?

Николай Павлович, уже проснувшись окончательно, почесал затылок: "Да, действительно, у них, кажется, в июне была свадьба..."

- Поздравляю, маменька. Да мне что-то не можется, - попытался увильнуть от приглашения сын.
- И знать ничего не хочу! - послышался гневный голос матери. - Нечего себя голодом морить! Приезжай! Слышишь?! - и положила трубку.

...Прасковья Федоровна никак не могла поверить в то, что сахарный диабет у ее Коленьки появился из-за избыточного веса. Она искренне считала, что сыновья полнота -; признак здоровья, и поэтому называла ее не иначе как "здоровая". Но врачи стояли на своем и даже убедили сына попытаться сбавить вес. Надо сказать, что вот уже неделю Николай Павлович, борясь с лишним весом, сидел на жесткой диете. Потому-то и попытался увильнуть от родительских "свадебных" пирогов.

Но ни Прасковья Федоровна, ни ее здравствующий супруг Павел Антонович, сами будучи людьми широкими и в прямом, и в переносном смысле этого слова, с этим согласиться никак не могли. Болели они редко. "Бог миловал", - любила приговаривать Прасковья Федоровна, когда беседа заходила о здоровье. И потому считала слова врачей о связи диабета с лишним весом сущей выдумкой и глупостью. Правда, ее мать, женщина тоже дородная, в сорок лет маялась почками. Откуда привязалась к ней та болезнь - никто не знал. Не помогли и заговоры. "Бог дал, бог взял, - вздыхала Прасковья Федоровна. - Но сахарным диабетом в роду у нас никто не болел", - убеждала она сына.

Однако при этих словах на Николая Павловича всегда находили большие сомнения. То ли из бесед с врачом, то ли из прочитанной про свою болезнь книги он знал, что диабет нередко дает осложнение и на почки. И потому не без оснований подозревал, что у его бабушки, Аграфены Кузьминичны, был именно диабет. Он и сам чувствовал, что ничего хорошего в лишних килограммах нет. Все было бы ничего.

Он даже пообвыкся с животом, придававшим ему, как он любил пошутить, солидность. Но к пятому десятку со здоровьем стало твориться что-то неладное: то прыгало давление, то начинало щемить сердце, во рту постоянно подсушивало... Когда стало резко ухудшаться зрение, он обратился к врачу. Тогда и нашли у него сахарный диабет, с которым и увязали неурядицы с глазами. Эндокринолог вместе с кардиологом в один голос настаивали на том, чтобы Николай Павлович срочно избавился от лишних килограммов.

Но когда Николай Павлович, наконец осознав всю вредоносность полноты, сделал в этом направлении первую попытку, то с ужасом понял, что от привычки плотно кушать, вколоченной в него с детства, избавиться было катастрофически трудно. С возрастом эта привычка превратилась в страсть, какое-то наваждение. Она поглощала порой все его существо. Если Николаю Павловичу случалось вдруг "не доесть", у него портились настроение, сон.

Ему казалось, будто лукавый сидел у него внутри и постоянно, не считаясь со временем суток, подбивал что-нибудь съесть еще. Но оказавшись перед выбором - "быть или не быть" - Николай Павлович отступить не мог. Мысль, что одним приемом таблеток он себе не поможет, с трудом, но держала его на плаву.

При всем своем почтении к родителям, Николай Павлович не мог простить им их твердолобости в кулинарных птрастиях. Он приходил в негодование, когда его круглощекий, не по годам крупный двенадцатилетний сын, проведший всю свою дошкольную жизнь на попечении Прасковьи Федоровны, за обеденным столом съедал столько, что вызывал искреннее недоумение окружающих: как это все в такого маленького вмещается? Николай Павлович, хорошо понимая, откуда это у ребенка и памятуя о собственных нынешних страданиях, начал всячески препятствовать встречам внука с бабушкой.

Теперь у него появилась цель - сбросить злосчастные килограммы самому и отучить юного обжору от вредной привычки. Жизнь обрела новое содержание...

"Так ехать или не ехать на юбилей?" - раздумывал Николай Павлович, сидя у телефона. Сейчас он взвешивал свои силы. А значит, он утверждал для себя новую жизнь без вредной привычки переедания...