Фантазия выходит за пределы существующей действительности, это — «полет над действительностью», сотворение нового мира. Однако отнюдь не обязательно, чтобы это было объективно новым, речь идет о созидании действительно нового для самого субъекта. И если это последнее условие соблюдено, то, как мы имели возможность убедиться в этом выше, безусловно имеем дело с фантазией. А потому в обычных случаях предмет фантазии интенционально также отличается от предметов восприятия и памяти, представляя собой новое, нереальное не только психологически, но и феноменологически — предметы фантазии переживаются субъектом как нереальные, тогда как в случае памяти и восприятия он обычно осознает их реальность. Так происходит в обычных случаях: психологическое и феноменологическое совпадают. Однако это не означает, что так происходит всегда, ведь психологическое и феноменологическое совпадают друг с другом только случайно, а не вследствие существенного тождества. Говоря о различных видах фантазии, необходимо учитывать данное обстоятельство.
Фантазия бывает слабой, бледной, беспомощной, не способной выйти далеко за пределы объективно существующего и остающейся, фактически, в этих пределах. Продукт подобной фантазии другим, то есть не самому субъекту фантазии, мало о чем говорит. Для других он может и не быть действительно ничем новым; стало быть, он носит скорее репродуктивный характер, нежели продуктивный. Но существует фантазия и иного рода, порождающая в своих представлениях действительно новые предметы, новую действительность. Такая фантазия у ж е безусловно является творческой, или продуктивной, фантазией.
Таким образом, старые понятия о продуктивной и репродуктивной фантазии остаются в силе, однако в них следует вкладывать надлежащее содержание. С психологической точки зрения и одно и второе представляют собой творческий процесс, поэтому в обоих случаях дело имеем с фантазией. Однако объективно в первом случае речь идет о создании действительно нового, тогда как во втором — лишь о репродукции существующего.
Необходимость понятия репродуктивной фантазии вызывает определенные сомнения. Коль скоро ее образы фактически представляют собой репродукцию прежних переживаний, то ее следует считать не фантазией, а одной из форм действия памяти. Но если эти образы не являются репродукцией прежних переживаний субъекта ни интенционально, ни объективно, то их можно считать фантазией. Однако почему тогда ее представления почти не выходят за пределы существующего, не являясь чем-то новым? Таким образом, встает вопрос о взаимосоотношении фантазии и памяти.
В ы ш е мы у ж е мимоходом коснулись одной стороны данного вопроса. Тогда мы отметили, что интенсивное развитие памяти может препятствовать творческой работе фантазии. Данное наблюдение правильно; неоднократно отмечалось, что излишне развитая память удерживает психическую энергию в рамках существующего, однажды у ж е пережитого. Однако это, разумеется, не означает, что память для фантазии вообще является неблагоприятным фактором. Мы у ж е знаем, что фантазия строит предметы своих представлений из накопленного в процессе жизненного опыта материала, поэтому чем обширнее опыт субъекта, чем больше он видел и испытал, тем более богатым материалом и тем большей возможностью создания все новых и новых образов он располагает. Поэтому можно считать естественным, что обычно истинные творцы имеют особенно хорошую память, но в сфере своего твор-
чества: музыканты — в мире звуков, художники — в мире цвета. Например, известному художнику Маккарти достаточно было одним глазом взглянуть на цветок, чтобы с необыкновенной точностью наовать его, хотя во всех других отношениях у него была довольно плохая память.
Таким образом, с учетом того, что всякое творчество нуждается в материале, память как таковая с точки зрения фантазии представляет собой положительный фактор. В своей творческой работе фантазия безусловно пользуется опытом и в том плане, что в реальности рядом с типичным и обычным иногда встречаются и необычные, своеобразные, оригинальные явления, своеобразные феномены и казусы, изучение которых направляет и помогает работе фантазии.
Однако посредством всего этого далеко не всякая фантазия способна порождать воистину новое, оригинальное; в некоторых случаях она довольствуется своеобразной модификацией, дополнением, завершением накопленного в опыте материала. Разумеется, в таком случае созданные ею образы близки к тому, модификацией чего они являются, причем гораздо более близки, нежели тогда, когда фантазия использует имеющиеся в опыте образы лишь в качестве материала. Тем не менее, даже в этом случае нельзя утверждать, что речь идет лишь о работе памяти, а фантазия не задействована. Ведь все это — модификацию, дополнение, завершение, изменение — делает, конечно же, фантазия; просто в данном случае память выполняет большую роль, чем в случае работы действительно творческой фантазии, когда функция памяти ограничивается только поставкой материала.
Поэтому мы имеем полное право наряду с продуктивной фантазией говорить и о репродуктивной фантазии. Истоки этого различия заключены в самом понятии фантазии, отнюдь не подразумевающим, что продукт фантазии непременно должен представлять собой нечто новое; совершенно достаточно, чтобы он был действительно новым для самого субъекта. Следовательно, вполне возможно, чтобы продукт фантазии объективно был более или менее новым, был более или менее близок к реально существующим предметам; главное, чтобы он был новым для самого субъекта, поэтому психологически в обоих случаях мы можем иметь дело с фантазией.
Главная страница --> 