2. Мысль как ненаглядное переживание

Неужели, в конце концов, наше мышление даже на наивысшей ступени своего развития все же ограничено пределами наглядности? Блестящие достижения современной науки бесспорно доказывают, что человеческая мысль способна выйти за рамки поверхности событий и познать их сущность. Естественно, это было бы невозможным, если бы наше мышление действительно сводилось всего лишь к ассоциациям ощущений и, следовательно, ограничивалось исключительно непосредственной данностью.

Это обстоятельство всегда остро ставило перед психологией проблему о том, какими путями и как удается нашему мышлению достигать столь значительных высот познания. Интенсивное изучение данного вопроса началось в начале XX века в Германии под руководством Кюльпе (Вюрцбугская школа), а также во Франции, под руководством Бине. Поскольку изучение мышления имело под собой экспериментальную основу, оно с самого же начала оказалось весьма плодотворным.

Первый значительный результат, полученный путем экспериментального исследования мышления, касается именно нашей проблемы. Выяснилось, что ни в коем случае нельзя сводить процесс мышления только на наглядное содержание, только на ощущения и представления. Наряду с этими наглядными содержаниями в процессе мышления переживается еще что-то, не имеющее ни какого-либо чувственного качества, ни какой-либо интенсивности, то есть тех сторон, без которых ощущение немыслимо. Не вызывало сомнений, что в этом случае речь идет о переживании, не имеющим ничего общего с ощущением.

Обычно испытуемые называли это переживание «знанием», «мыслью». Оно оказалось несводимым к ощущению или представлению, поскольку оно, помимо отсутствия модальности и интенсивности, отличалось от наглядных переживаний, представлений и по другим основаниям: 1) испытуемый, отчитываясь о своем мыслительном акте, например, рассказывая о переживаниях, испытанных им в процессе осмысления сделанного ему предложения, превосходно и весьма отчетливо помнил «мысль», пришедшую ему на ум. Но что касается возникших при этом представлений, он не смог вспомнить даже того, какими они были — только схематичными или завершенными, имеющими определенное содержание. Следовательно, мысль — одно, а представление — другое; 2) то, что это так, подтверждает и тот факт, что, к примеру, для понимания слова требуется гораздо меньше времени, чем для возникновения зрительного представления. Будь мысль действительно результатом ассоциаций представлений, подобный факт не имел бы места; 3) допустим, испытуемому нужно ответить простой двигательной реакцией на предъявленное слово, но это он должен сделать лишь после осмысления данного слова, постижения его значения. Выяснилось, что в этой ситуации у испытуемого могут возникнуть некоторые представления, однако при этом он знает, что они не соответствуют значению этого слова. Стало быть, понимание, осмысление значения несводимо к представлению.

Таким образом, можно считать доказанным, что наше сознание, помимо наглядных содержаний — ощущений и представлений — содержит и ненаглядные переживания — ненаглядное знание, проявляющееся в процессе мышления и известное в психологии под названием мысли.

Итак, наш вопрос решается следующим образом: наряду с практическим и образным мышлением существует еще одна форма мышления, способная через мысль или ненаглядное знание выйти за пределы наглядности и отразить также те стороны действительности, которые не даны непосредственно. Данная форма мышления называется понятийным мышлением.