6. Закон реинтеграции

Принцип ассоциации смежности во времени состоит в том, что вследствие совпадения во времени происходит взаимоувязывание отдельных представлений. Следовательно, прочность этой связи должна зависеть от того, насколько часто про исходит это совпадение; настоящей основой ассоциации является повторение. Проверим правильность данного положения.

Дадим испытуемому в качестве раздражителя какое-нибудь слово, например «шкаф», и попросим назвать слово, которое сразу же придет ему на ум, которое он раньше всего вспомнит. С уверенностью можно сказать, что некоторые испытуемые в первую очередь назовут слово «книга», так как между шкафом и книгой существует прочная ассоциативная связь. Почему? Потому, что в соответствии со взглядами ас-социационизма шкаф и книги особенно часто встречаются вместе.

Однако разве можно сказать, что шкаф и книги мы чаще видели вместе, чем, скажем, шкаф и стену? Несомненно, что шкаф мы могли видеть и без книг, но гораздо более редки случаи, когда шкаф не стоит у стены. Тем не менее оказалось, что представление шкафа в нашем примере связано с представлением книги гораздо прочнее, чем с представлением стены.

Не вызывает сомнений, что дело не в частоте совпадений во времени, как гласит принцип ассоциационизма, а в чем-то ином. Сопоставив «книгу» и «стену» друг с другом относительно шкафа, мы тотчас же заметим, что книга гораздо теснее связана со шкафом, чем со стеной. Книга и шкаф взаимосвязаны не случайно, то есть не только в силу того, что нам часто приходится видеть их вместе, а потому, что связь между ними является существенной: шкаф и книга представляют собой единое целое восприятие, отдельный момент восприятия книжного шкафа, тогда как о стене этого не скажешь, ведь в нашем переживании шкаф и стена редко составляют единое целое. Стало быть, получается, что представление шкафа вызвало в сознании нашего испытуемого представление книги не потому, что ему чаще приходилось видеть вместе шкаф и книгу, чем шкаф и стену, а потому, что шкаф и книга представляют собой части одного и того же целого, а потому заведомо взаимосвязаны, чего о шкафе и стене не скажешь.

Соответственно, можно сказать следующее: одно представление вызывает репродукцию другого не потому, что они часто переживаются вместе, а только тогда, если они представляют собой части единого целого и существенно взаимосвязаны.

Следовательно, основное положение ассоциационизма, согласно которому в нашей психике изначально даны совершенно независимые, отдельные элементарные переживания, психические атомы, существенно не взаимосвязанные, установление связи между которыми и возникновение целостных переживаний происходит лишь впоследствии, является в корне ошибочным. Как мы убедились, в действительности дело обстоит совершенно иначе — факт ассоциации, наоборот, подразумевает изначальную данность целого, м е ж д у частями которого и существует ассоциация.

В соответствие с этим, в процессе ассоциации вначале происходит не построение целого, а его распад, диссоциация и повторное построение целого; законы ассоциации — это, используя выражение Гамильтона, законы реинтеграции, а не ассоциации чуждых друг другу элементов, как предполагал ассоциационизм.

Стало быть, истинную природу ассоциативного процесса следует понимать следующим образом: появление какого-либо представления вызывает репродукцию того представления, с которым оно составляет единое целое; законы ассоциации по существу могут быть сочтены законами гештальтизации, и именно потому законы, подчеркнутые Вертхаймером, о которых речь шла выше, столь близки к ним.

Таким образом, понятие ассоциации — правомерное и полезное понятие, однако только как понятие «реинтеграции» и «гештальтизации».