5. Основа интермодального единства

Все отмеченные факты указывают на то, что не только ощущения, но и движения и пр. — одним словом, все то, в чем находит свое выражение активность субъекта, имеет в конечном счете единую основу.

И в самом деле, ведь субъект един, и отношения устанавливаются между этим единым субъектом и многообразными явлениями действительности! Поскольку в процессе этих взаимоотношений участвует реальность во всем ее многообразии, постольку естественно, что человек, стоящий на относительно высокой ступени развития, отражает это многообразие в своих ощущениях. Но поскольку сам субъект представляет собой единую, неделимую целостность, то невозможно, чтобы он не отвечал на это многообразное и многостороннее воздействие столь же целостным эффектом. Иначе говоря, многообразие действительности находит свое отражение в различии ощущений, а единство субъекта проявляется в том целостном изменении, которым он отвечает на воздействие многообразной действительности. Поэтому вполне возможно, чтобы даже весьма различные стороны действительности вызывали в некотором роде одинаковый целостный эффект; мы видим, что это действительно так. Хорнбостель полагал, что интермодальная родственность ощущений основывается на общем сенсорном содержании, представленном во всех модальностях ощущения. Думается, что в признании существования подобного общего сенсорного содержания нет никакой надобности. Было бы правомернее полагать, что дело тут заключается в том целостном личностном эффекте, который среда вызывает у субъекта. Подобный эффект нам известен под названием установки, и мы знаем, что он возникает не только в сенсорной, но и в моторной областях.

Таким образом, в основе интермодальной родственности ощущений и, стало быть, синестезии лежит единство установки.

Конкретно положение вещей можно представить следующим образом. Когда, скажем, субъект слышит какой-то звук, то он вызывает в нем такой же целостный личностный эффект — установку, что и, допустим, переживание сладкого вкуса. В этом нет ничего невозможного, поскольку здесь в обоих случаях, помимо разных факторов — звука и вкуса, участвует и один постоянный фактор — сам субъект. И если при прослушивании звука у субъекта возникает установка на сладкий вкус, то легко понять, что на основе данной установки у него либо появится представление сладкого вкуса, и тогда он будет говорить о «сладком голосе», либо же, в случае особенно ярко выраженной установки, у него во рту на самом деле может появиться ощущение сладости. В таком случае мы будем иметь дело с проявлением настоящей синестезии.

Данное соображение объясняет и вышеприведенные экспериментальные факты интермодального взаимодействия ощущений. И действительно, почему, например, воздействие цветового раздражителя не уменьшает, а, напротив, увеличивает чувствительность слуха или какой-либо другой модальности? Казалось бы, что все должно происходить совсем наоборот! Разве воздействие второго раздражителя не требует от нас новой энергии? Разве нам не легче делать одно дело, а не два? Все это безусловно так. Тем не менее, явление интермодального взаимодействия ощущений остается фактом. Однако с позиций теории установки понятно, почему это происходит так. Воздействие какого-либо раздражителя, скажем слухового, вызывает у нас определенную установку. Естественным результатом этого будет то, что любой другой раздражитель, действующий в направлении аналогичной установки, становится более ощутимым, и менее ощутимым, когда он действует в направлении совершенно другой установки.