Что можно сказать о данной теории? Объясняет ли она удовлетворительно факт наблюдения за чужой душевной жизнью?
А. Первое, что следует сразу же отметить, — то, что эта теория не только не объясняет факт наблюдения за переживаниями другого, но полностью отрицает возможность этого. И действительно, согласно основному положению этой теории, мы наблюдаем не переживания, не психику другого, а всего лишь чужое тело и происходящие в нем изменения. Что касается самих переживаний, то о них мы только делаем вывод. Следовательно, согласно данной теории, наблюдение дает нам материал только о телесных изменениях, а переживания, лежащие в основе этих изменений, постигаются с помощью одной из форм мышления — умозаключения.
Таким образом, возможность наблюдения переживаний другого не только не объясняется, но и заведомо отрицается, поскольку речь идет не о наблюдении, а об умозаключении.
Б. Кроме этого, коль скоро в основе наблюдения за другими лежит самонаблюдение, то есть в другом можно увидеть или предположить лишь то, что было подтверждено самонаблюдением, то ясно, что методом наблюдения за другими можно получить только тот материал, который ранее уже был получен путем самонаблюдения. Стало быть, метод наблюдения за другими не может дать ничего нового, а потому, конечно, должен быть сочтен совершенно излишним.
Что же касается ценности самого материала, то очевидно, что поскольку он и в данном случае получен по существу опять-таки на основе самонаблюдения, то он не может быть лучше, чем материал чистого самонаблюдения. Правильнее было бы сказать, что ценность материала, полученного через наблюдение за другими, наоборот, должна быть ниже, чем материала самонаблюдения, поскольку, согласно теории аналогии, в другом я могу увидеть лишь то, что было подтверждено самонаблюдением — методом, уже имеющим недостатки. Добавив к этому и то обстоятельство, что при самонаблюдении материал так или иначе все-таки дан непосредственно, тогда как в случае наблюдения за другими он получен путем заключения по аналогии, то станет очевидно, что он еще менее надежен, чем самонаблюдение.
Но учитывая еще и то, что, согласно теории аналогии, постижение переживаний другого невозможно только на почве наблюдения за собственными переживаниями, а требует одновременного наблюдения как за переживаниями, так и за их объективным выражением, становится совершенно очевидной его еще меньшая надежность по сравнению с самонаблюдением.
Стало быть, приняв предложенное теорией аналогии объяснение возможности наблюдения за психикой других, метод наблюдения над другими следует признать не только излишним, но и менее надежным, чем метод самонаблюдения.
По мнению В. Штерна, несмотря на то, что наблюдение за другими происходит только на основе самонаблюдения, оно, тем не менее, дает все же больше, нежели чистое самонаблюдение. Дело в том, что, согласно Штерну, каждый человек представляет собой некий микрокосмос, в который — пусть даже в зачаточном виде — изначально заложено все человеческое. По словам Штерна, в определенном смысле «в любом человеке есть что-то от животного, ребенка, творца, психопата, злоумышленника, романтика... Таким образом, можно сказать, что любому представителю того или иного психологического типа в том или ином виде пущи свойства противоположного, или диспаратного, типа». Но коль скоро это так, тогда, казалось бы, можно считать обоснованным то обстоятельство, что человек может заметить в другом не только то, что он усмотрел в себе путем обычного самонаблюдения, но и нечто большее. Но каким образом? Штерн рассуждает следующим образом: наблюдая за другим человеком и замечая телесные изменения, выражающие неизвестное нам переживание, подобное которому наше самонаблюдение никогда не подтверждало, мы все же можем понять это чуждое нам переживание. Дело в том, что мы можем счесть данное телесное изменение симптомом какого-либо переживания и птупить к поиску аналога предполагаемого переживания в собственной психике, поскольку в нас, как микрокосмосе, в зачаточном состоянии имеются любые переживания. Безусловно, что «зная, как вести поиск в этой сокровищнице, то найдем нечто такое, что мгновенно прольет свет на это неизвестное переживание чужой душевной жизни».
Однако достаточно немного вникнуть в это рассуждение, чтобы убедиться в его ошибочности. Во-первых, нужно еще доказать, что человек действительно представляет собой микрокосмос в том смысле, в каком это предполагает Штерн. Но положение Штерна не является убедительным даже в том случае, если оставить этот вопрос без внимания. Нетрудно убедиться, что данное положение содержит явную логическую ошибку. И действительно, Штерн предпринял попытку доказать, что на почве самонаблюдения можно постичь и такие переживания другого человека, подобных которым наше самонаблюдение не дает. Но коль скоро переживание другого можно постигнуть лишь путем самонаблюдения, как это утверждает теория аналогии, то как же можно предположить в другом такое переживание, которое сам еще никогда не испытывал! Откуда мне известна природа этого переживания, чтобы начать искать его аналог в себе! Но если же его можно постичь и до акта самонаблюдения, то очевидно, что постижение душевных переживаний другого человека не требует знания собственного аналогичного переживания; однако тогда совершенно непонятно, аналог чего именно следует искать в «сокровищнице» собственного сознания!
В. Третья трудность, делающая сомнительной теорию аналогии, имеет фактический характер. Согласно данной теории, возможности понимания другого человека должно предшествовать самонаблюдение, то есть человеку следует познать себя, а затем других. Но фактически это невозможно. Одним из несомненных достижений детской психологии является положение о том, что способность понимания других (матери, близкого лица) у ребенка появляется гораздо раньше, чем способность самонаблюдения.
Учитывая, что, согласно теории аналогии, для понимания другого необходимо не только наблюдение за собственными переживаниями, но и, наряду с этим, параллельное наблюдение за собственными телесными изменениями, сопровождающими эти переживания, то становится еще более несомненным, что человек не смог бы вступить в социальный контакт с себе подобными до приобретения этой сложной способности самонаблюдения. Однако с действительностью лучше согласуется обратное положение: человек обращает внимание на других раньше, чем на собственные переживания; он пытается познать других раньше, чем самого себя; не самонаблюдение опережает наблюдение за другими, а, наоборот, наблюдение за другими предшествует самонаблюдению.
Таким образом, теория аналогии никак не объясняет бесспорный факт наблюдения за другими. Утверждать, что постижение чужих переживаний возможно лишь на основе самонаблюдения, нельзя.
Главная страница --> 