Жесты как символические движения

К символическим движениям, как мы уже упоминали в начале главы, относятся и все жесты и так называемые изобразительные, или пантомимические, движения.

Как известно, жесты и пантомимические движения являются прямым дополнением речи, придавая ей особую живость, выразительность и как бы пластичность. Образная речь, по-видимому, не может быть или, по крайней мере, не бывает без жестов и изобразительных движений.

Жесты в огромном большинстве случаев представляют собою воспроиз ведение так называемых волевых или, как мы их называем, личных движений и сложных рефлексов — воспроизведение, обусловленное ходом сочетательной деятельности центров. То же самое следует иметь в виду и относительно так называемых пантомимических, или изобразительных,

движений, которые, в сущности, представляют собою личные или «волевые» движения подражательного, указывающего и как бы ощупывающего характера.

Отсюда очевидно, что пантомимические движения по своему характеру весьма близки так называемым жестикуляторным движениям и потому не всеми авторами даже выделяются в особую категорию.

Выразительные жесты и движения, являясь результатом сочетательной деятельности центров, представляют собою, собственно, повторение движений, заимствованных из актов обороны, нападения и сосредоточения, обусловленных более непосредственными раздражениями. Таково, например, закрытие лица руками, поднятие плеч, разведение рук и т. п. В гневе мы сжимаем кулаки, наступаем вперед, стискиваем зубы и топаем ногами, но то же мы делаем при непосредственном нападении на врага, напрягая Вою мускулатуру своего тела. Мы откидываем голову назад и сами отша тываемся назад, выражая этим, что мы далеки от сделанного нам неожиданного, поражающего нас предложения, подобно тому, как мы делаем то же движение при неожиданно выросшем перед нами препятствии, а равно и при внезапно поднесенном к лицу опасном орудии и т. п. Показывая на предмет, мы вытягиваем руку и выдвигаем указательный палец, но то же мы делаем, когда желаем дотронуться до предмета своим пальцем. Когда желают отогнать тягостное впечатление, то трут глаза, но то же самое движение производится в случае, когда глаза чем-нибудь застилаются и когда хотят устранить с поля зрения то, что его затемняет.

При желании что-нибудь отвергнуть или устранить ненужное в рассказе употребляют иногда жест в виде движения пальца перед глазами из стороны в сторону, как при стирании чего-либо тусклого на прозрачном предмете или при устранении чего-либо, мешающего взору .

Гордый вид характеризуется вытянутой позой туловища, но то же делают, когда хотят вообще подняться и стать выше других. Тщеславие выражается поглаживанием рук по животу, но то же делают в знак самоудовлетворения после сытного обеда.

Покорность выражается пригибанием стана и опусканием головы, но то же делают, если хотят пройти через отверстие, не отличающееся достаточной высотой. Ужасающая сцена заставляет нас закрыть глаза руками, но то же движение является обычным рефлексом, когда перед глазами производится угрожающий жест. Покашливание часто служит показателем затруднительного хода мыслей, но кашель, как известно, Производится нами и тогда, когда накопившаяся слизь в дыхательном горле затрудняет дыхание. Отыскивая мысль, как бы освобождая психику от докучного вопроса, нередко почесывают затылок, но то же делают и при зуде головы часть рефлекторным путем, устраняя механическое состояние раздражения.

При мольбе о помощи простирают руки вперед, но то же делают реф-лекторно и в том случае, когда ловят какой-либо удаляющийся дорогой и ценный предмет. Пожимают плечами, как бы пряча между ними голову в знак беспомощности, но так же отстраняют и прячут голову между плеч, когда прямое отражение удара оказывается невозможным. Мы поднимаем обе руки, обращая их ладонями вперед и двигая ими в таком

положении многократными толчками вперед, когда мы не желаем в чем-нибудь участвовать, но то же движение производится нами при желании оттолкнуть от себя какой-либо предмет.

Мы всплескиваем обеими руками, прижимая их к груди, когда получаем известие об утрате дорогого для нас существа, но то же мы делаем, когда желаем обнять дорогое существо и прижать его к своей груди. Мы разводим обеими руками, когда видим свое бессилие перед определенной задачей, но то же делаем, когда хотим указать на необъятность открывающегося перед нами пространства.

Нередко угрожают кулаком, когда хотят выразить желание что-либо уничтожить, но то же самое делают, когда хотят нанести удар своему врагу. Мы пригибаем многократно пальцы к ладоням, обращенным кверху, когда хотим приблизить кого-нибудь к себе, но то же мы делаем, когда должны что-нибудь ловить руками. Мы поднимаем высоко свою правую руку над головой, когда говорим или думаем о господстве чего-либо над другим, но то же мы делаем, когда мы хотим указать на что-либо высокое. Мы быстро качаем головой из стороны в сторону в знак отрицания или несогласия, но то же мы делаем, когда отряхиваем свою голову от чего-либо постороннего или излишнего.

Мы киваем вперед своей головой, а иногда нагибаем свой стан в знак согласия, но то же мы делаем и при поклонении всему высшему.

Нередко ударяют кулаком по столу, когда хотят выразить свою настойчивость, но то же самое делают, когда мужественно бьют врага. В гневе часто потрясают кулаками в воздухе, но то же происходит, когда речь идет о действительной драке.

Мы отступаем назад при паражающем нас известии, но мы также отступаем назад при виде впереди себя чего-либо ужасного. Мы откидываем кверху кисти своих рук, обращая их ладонями вперед, когда мы хотим высказать нашу непричастность к какому-либо положению или мысли, но то же мы делаем, когда хотим защитить себя от приближения к нам опасного предмета.

Мы делаем отстраняющий жест рукою, когда мы хотим отвергнуть какое-либо возражение, но то же мы делаем, когда хотим предотвратить действительно грозящую нам опасность. Нередко отмахиваются рукою с целью отделаться от какого-либо неприятного предложения, но то же делают, когда желают отмахнуться рукой от назойливо летающей перед глазами мухи.

Нередко подбочениваются обеими руками, принимая беззастенчивую позу, но то же положение придают рукам, когда хотят выпрямить свой стан, чтобы свободно вздыхать воздух. Нередко морщат лицо, когда думают о чем-либо тяжелом и неприятном, но то же делают, когда подвергаются какому-либо невыносимо тяжелому внешнему раздражению.

Мы отплевываемся и произносим «тьфу!», когда хотим решительно осудить какой-либо поступок, но то же мы делаем, когда испытываем на себе действие противного вкусового вещества.

Мы пожимаем руку в знак симпатии, но мы также жмем руку, удерживая друга, когда он хочет от нас удалиться. При сознании вины нередко потупляют взор, но то же делают, когда желают избавить свои глаза от действия света.

Нередко опускают голову и руки в знак своего бессилия, но голова и руки опускаются и в том случае, когда от полного физического утомления человек оказывается в состоянии, близком к прострации.

Мы грозим кому-нибудь пальцем, желая выразить этим наше порицание, но почти то же самое делают, когда хотят легко наказать кого-либо, ударяя его своим пальцем.

Поцелуй — этот знак любви у человека — и лизание у животных, без сомнения, представляют повторение того простого рефлекторного акта, который мы имеем в сосании ребенком груди своей матери и облизывании чего-либо сладкого.

Мы гладим своего друга и прижимаем его к себе в знак расположения к нему, но то же поглаживание и прижимание мы делаем по отношению к ушибленной части тела с целью облегчения от «болевого» раздражения.

Всякий согласится с тем, что и объятия, служащие символом расположения и привязанности, явились также результатом воспроизведения простого обхватывания, наблюдаемого в период физической любви.