Из предыдущего ясно, какую важную роль в сочетательной деятельности нервно-психической сферы играют вообще словесные символы. Есть полное основание полагать, что более сложные комплексы сочетаний, по-видимому, могут развиться только благодаря словесным символам, как показывает по крайней мере изучение психики глухонемых. Как в математике введение алгебраических знаков дало возможность довести математические вычисления до необычайной сложности и в то же время относительной простоты, так в нервно-психических процессах символизация путем словесной речи дает возможность легко оперировать со сложнейшими комбинациями следов и их отношениями.
То, что называют обыкновенно анализом и синтезом, основано на связном зависимом сочетании символических следов. Первый процесс
основан на расчленении следа от сложного предмета путем последовательного сосредоточения на отдельных его частях и символизирования последних; второй процесс основан на установлении сочетания между сходными частями раздражений и следов, принадлежащих различным объектам, и объединении их с помощью общих символов. Однако этот сложный процесс благодаря частому повторению и привычке упрощается в отдельных случаях до простого зависимого сочетания (как, например: собака — животное, стол — для еды, стул — чтобы сидеть и т. п.).
При этом нет надобности и в самом словесном рефлексе. Достаточно, если речь будет идти об оживлении символических следов при очень слабом мышечном напряжении (так называемая внутренняя речь). Такое оживление символических следов уже позволяет производить всевозможные их комбинации путем сочетания без большой затраты мышечного труда, чт6 ойять-таки имеет свою выгодную сторону.
Можно сказать, что развитие человеческой личности достигается главным образом благодаря символизации. Дело в том, что только процесс символизации дает возможность оперировать с такими комбинациями внешних впечатлений и их взаимоотношений, которые далеко удаляются от окружающей действительности, благодаря чему является возможность возвышения личности над ближайшими потребностями организма и окружающей его природой.
То, что может быть понимаемо под этическими, религиозными и сложными правовыми отношениями, могло ли бы возникнуть при отсутствии символизации следов? Очевидно, нет. Вот почему только благодаря символизации следов явилась возможность полного развития человеческой личности.
Между прочим с развитием символической реакции, какую мы имеем в человеческом языке, рассмотренный нами ранее вид сочетательной зависимой реакции получил особое развитие и облегчение. Представим себе между словесными символами такое сочетание: «заяц бегает, все животные бегают, следовательно, и заяц есть животное». Он является типичным видом так называемого силлогизма resp связной зависимой символизации, которая в действительности подвергается часто такому же упрощению, как й все другие сочетательные реакции. Таким образом, вместо вышеприведенной полной связной зависимой реакции может быть воспроизведена более упрощенная ее форма: «заяц — животное».
Надо заметить, что язык устанавливает и другие упрощенные зависимости одной части речи от другой благодаря союзам, прилагательным и проч.
Всякая речь, выполняемая в форме связной зависимой реакции и с правильным внешним сочетанием отдельных частей речи и символов, должна быть названа связной речью в отличие от речи бессвязной, нередко встречающейся у душевнобольных, слабоумных и идиотов, а иногда и у детей.
Надо, впрочем, иметь в виду, что в отношении развития символических рефлексов у отдельных лиц имеются большие индивидуальные различия, чем объясняются, между прочим, различные способности людей к языкам. Возможно, что по роду сочетаний можно разделить всех людей на таких, у которых речь идет о преобладающей роли словесных сочетаний, и таких, у которых в большей мере, чем у первых, выступают сочетания конкретных комплексов. Однако в этом отношении нужны еще специальные исследования.
Главная страница --> 