Звуковой след от названия «апельсин», в свою очередь, является лишь одним звеном в определенном комплексе следов, так как звуковой след от слова «апельсин», возбуждая соответственное речевое движение, тесно связывается с мышечно-осязательным следом, получающимся при виде соответственных движений губ при произнесении слова «апельсин», а у грамотных лиц и при виде печатного изображения этого слова на бумаге и, наконец, с мышечно-суставными и осязательными следами, получающимися при написании слова «апельсин».
Весь этот новый комплекс следов, который мы можем назвать символическим комплексом, вместе с первоначальным конкретным комплексом, с которым он находится в тесном соотношении, образует благодаря взаимным сочетаниям более обширный конкретно-символический комплекс.
В этом комплексе достаточно оживить путем внешнего раздражения тот или другой след, чтобы последовательно при благоприятных условиях могли проявляться рефлексы, соответствующие каждому из остальных следов, которые сами по себе являются задержанными рефлексами.
Таким образом, один вид апельсина может вызвать произнесение его название, движение руки к апельсину, обильное отделение слюны, а слышание слова «апельсин» может вызвать произнесение этого слова, начертание его на бумаге и т. п.
Говоря об оживлении следов путем словесных символов, необходимо иметь в виду, что в действительности словесный символ обычно не возбуждает в такой степени всех тех явлений, как впечатление самого объекта, к которому относится данный символ. Так известно, вкус лимона возбуждает резкое слюноотделение; даже оживление следа от лимона возбуждает еще довольно резкое слюноотделение, но слово «лимон», если и возбуждает слюноотделение, то лишь в сравнительно очень слабой степени.
Таким образом, в словесных символах мы скорее имеем всегдашнюю «готовность» или возможность вызвать след от самого предмета, но с ними не связано обязательным образом оживление этих следов, влекущее за собою развитие соответственных рефлексов. Поэтому операции со словес ными символами, упрощая сочетательную деятельность нервных центров, избавляют организм в значительной мере от нарушений его функций, которые происходят в той или другой степени при операциях с соответствующими им следами внешних и внутренних раздражений, а это составляет новую существенную выгоду, особенно в тех случах, когда дело идет о символах соответствующих подавляющим внутренним рефлексам организма, например «боль», «страдание», «грусть», «тоска» и проч.
Необходимо далее иметь в виду, что отдельные словесные символы сочетаются не только с комплексами следов, принадлежащих одному данному объекту, например определенному апельсину, но сочетаны с целым рядом следов, принадлежащих сходным предметам, например различным плодам. В этом случае словесный след как бы объединяет целый ряд сходных в известном отношении конкретных комплексов, благодаря чему получается конкретно-символический комплекс общего характера.
Это образование конкретно-символических комплексов общего характера приводит к тому, что достаточно оживления такого словесного следа, чтобы могла возникнуть реакция, относящаяся не к одному какому-либо апельсину, а к целому ряду апельсин или вообще плодов.
В других случаях слово вступает в соотношение не только со следами
разных предметов одного и того же рода, но и со следами ряда предметов, родственных лишь в каком-либо одном отношении, например: слова «растение», «животное» связываются с самыми разнообразными объектами растительного и животного царства, объединяемыми друг с другом в символе лишь благодаря существованию между ними некоторых сходных черт.
В этом случае мы имеем еще более общие конкретно-символические комплексы, благодаря которым оживление соответствующего словесного следа приводит к реакциям, имеющим своим объектом не отдельные какие-либо предметы, а объединенный известным сходством целый ряд предметов.
При этом мы имеем дело с объединением огромного ряда сходных следов, полученных от множества предметов и притом в разное время.
Уже из предыдущего ясно, что следы, остающиеся в нервной системе как результат впечатлений от окружающих предметов, представляясь сложными, могут быть разлагаемы на свои составные части, например, след от апельсина состоит, в сущности, из следа от его круглой формы, его шероховатой поверхности, его желтого цвета и т. п. Ясно, что эти частные следы должны существенно облегчать процесс анализа. Но, сверх того, эти частные следы, принадлежащие различным предметам, могут, в свою очередь, определенным образом объединяться, причем обычно таким объединяющим звеном для целого ряда частных следов, принадлежащих различным предметам, является опять-таки тот или иной словесный символ. Таким образом, мы обозначаем одним словом «шар» целый ряд предметов, имеющих шаровидную форму, словом «кислое» обозначаем ряд объектов кислого вкуса и т. л.
Опыт показывает, что в известных случаях могут объединяться следы предметов или их частей не соответственно их естественным формам и отношениям, а путем совершенно искусственной их комбинации, сочетаемой с определенным символом. В таком случае и реакция, вызываемая последним, будет соответствовать этой искусственной комбинации. Предположим, что путем такой искусственной комбинации объединились следы от различных животных в один общий след странного, никем не виденного и не существовавшего чудовища и связались со словами «минотавр» или «дракон». Ясно, что после этого процесса уже одного оживления следов, связанных с этими словами, достаточно, чтобы вызвать соответственный рефлекс, вытекающий из составных частей этого искусственного комплекса, например, в виде страха, удивления и т. п.
Такие искусственные сочетания, без сомнения, существенно расширяют сферу сочетательной деятельности нервной системы, как и искус ственное сочетание химических веществ обогащает существенным образом количество химических соединений.
Наконец, известно, что следы остаются не от одних только внешних впечатлений, но и от внутренних раздражений. Движение сердца, изменение дыхания, общие изменения бокового давления, недостаток питания или пресыщение и т. п. оставляют известные следы, которые равным образом могут объединяться определенными словесными символами. Такие комплексы можно назвать внутренними символическими комплексами. Например, слова «удовольствие», «радость», «угнетение» объединяют ряд таких внутренних комплексов, благодаря чему дана возможность, не воспроизводя самих внутренних реакций, тем не менее ввести их в сочетательную деятельность нервно-психической сферы.
Ясно, что символизацией достигается существенное облегчение нервно-психической деятельности в разных направлениях, особенно же в виду того, что один символ объединяет собою благодаря сочетанию целый ряд
следов от внешних и внутренних раздражений, даже и таких, которые не связаны между собою условиями сосуществования или последовательности.
Но значение символизации выступает еще в большей мере благодаря тому, что словесные символы сочетаются не только со следами От внешних раздражений, но и с отношениями, которые устанавливаются между внешними объектами, служащими источником раздражений для воспринимающих органов.
Таким образом, например, отношения сходства* тождества, контраста, принадлежности, причинности и следствия также сочетаются с определенными словесными символами или их следами.
Благодаря этому словесные символы не только объединяют ряд следов, которые в природе представляются пространственно и во времени разъединенными между собою, но еще и служат указателями определенных соотношений между данными объектами, насколько эти соотношения выясняются путем наблюдения. Такие комплексы следов могут быть названы соотносительно-символическими.
Значение этого обстоятельства выясняется из того, что символ в этом случае как бы запечатлевает собою результат нервно-психической деятельности, основанной на взаимоотношении объектов. Благодаря этому и символ сам по себе при случае в состоянии возбудить ту же нервно-психическую деятельность, выражением которой он служит.
Так, произнесение слова «сходство» при виде двух предметов возбуждает сравнение всех частных особенностей обоих предметов, пока не достигается определенный положительный или отрицательный результат, т. е. пока не будет найдено сходство в каком-либо отношении между данными предметами или же пока такое сходство не будет отвергнуто как не отвечающее действительности.
Более сложные отношения между людьми, устанавливаемые общежитием, также сочетаются с определенными символами, которые объединяют собою следы от известных поступков, совершаемых человеком при тех или других условиях.
Такие соотносительно-символические комплексы служат выражением социальных отношений между людьми, а потому мы можем назвать их социально-символическими комплексами. И здесь возбуждение данного словесного следа достаточно, чтобы вызвать рефлекс, соответствующий данному комплексу социальных отношений. Так, при произнесении слова «честь» оживляются следы рефлексов от «честно выцолневного долга», «честного отношения к делу» и т. п.
Главная страница --> 