Должно иметь в виду, что репродуктивная деятельность нервных центров далеко не отличается точностью, как доказано целым рядом исследований и о чем речь уже была в предыдущем изложении.
Между прочим, в опытах Lehmann ' a очень ясно обнаруживалось искажение продуктов воспроизведения в зависимости от совместных или последовательных внешних впечатлений. Испытуемые при воспроизведении иногда наделяют показываемые им картинки такими признаками, которых они вовсе не имеют, благодаря тому, что испытуемые отождествляют одну картинку с подобной же ранее показанной, но имевшей другие детали.
Но еще в большей мере неточность репродуктивной деятельности обнаруживается в ложных впечатлениях, где на воспроизведение следов оказывает большое влияние ассоциативная деятельность.
В какой мере репродукция впечатлений при этих условиях оказывается неполной и неточной, могут служить опыты, сделанные Binet и Stern ' oM над свидетельскими показаниями. Binet производил свои опыты над детьми и убедился, как неверны вообще показания относительно бывшего внешнего впечатления. В одном случае он показал группе детей в течение 92 с шесть различных самых простых и обыденных предметов, прикрепленных к картону: новая почтовая марка, полпенса, ярлык, картинка, пуговица и мужской портрет. Спрятав затем картон, он задавал детям вопросы: какая была марка, какого цвета и т. п. Число неправильных ответов оказалась огромным. Так, по отношению к марке дано было 38 ошибочных ответов и лишь 31 правильных. При этом в некоторых ответах были несомненные иллюзии воспроизведения. Некоторые дети, например, марку признавали не новой, подробно описывали штемпеля и т. п.
На основании этих опытов Binet хмог вывести заключение, что точные и ошибочные показания находятся в тесной связи друг с другом и показания одного и того же лица могут быть верны относительно одного факта и неверны относительно другого.
Stern предъявлял испытуемому картину, изображающую ту или другую сцену, в течение 30 с. От испытуемого затем требовалось рассказать, что он видел. Оказалось, что многие подробности забыты, другие искажены. В конечном выводе автор приходит к тому, что абсолютно точные показания не являются правилом, а составляют исключения. Поражала при этом уверенность, с которой испытуемыми утверждались ошибочные ответы.
В последнее время в Женевском университете Claparede ' oM были про изведены опыты, еще более приближающиеся к действительной обстановке свидетельских показаний, а именно: был устранен момент искусственности опыта и было налицо условие непредвиденности.
Для этой цели на лекции совершенно неожиданно слушателям были розданы листы бумаги и предложено на них написать ответы на ряд поставленных вопросов относительно всем известной обстановки университетских зданий. Например, имеется ли окно, открывающееся с левой стороны от входа в коридор против помещения сторожа; сколько колонн в университет ском вестибюле и т. п.
Результаты 54 ответов Оказались следующими: средняя правдивость мужчин равнялась 30, женщин — 23%. Таким образом, в показаниях меньшинство может быть право против большинства. Поучительно, что существование окна, в действительности очень большого, было отвергнуто 44 из 54, причем двое ответило «незнанием».
В другом опыте в том же университете на лекции проделана заранее подготовленная сцена вторжения в аудиторию постороннего лица в маскарадном костюме, которое произносило непонятные слова. Вся сцена продолжалась 20 с. Неделю спустя слушателям было предложено дать пока зания относительно лица, вошедшего в аудиторию. Ответы дали 25 человек. После показаний каждый свидетель отводился в соседнюю комнату, где в числе десяти была и маска лица, вошедшего в аудиторию, но она ни одним из свидетелей не была признана. В общем верных показаний оказалось 59%; женщины показывали в этом случае вернее мужчин. Но все передавали совершенно фантастические подробности относительно одежды (высокие сапоги, клетчатые брюки и т. п.).
Эти иллюзии объясняются сочетанием следов и внушением. Каждый след возбуждает другой след, с ним связанный, и оживляет его. Поэтому и в повседневной жизни впечатления постоянно восполняются целым рядом других следов, заимствованных из прошлого опыта.
Что касается внушения, то речь идет здесь о прививании при посредстве словесного символа одним лицом другому того или иного следа. Поэтому даже задавание вопросов в той или иной форме имеет здесь огромное значение. Так, ответы будут далеко не одинаковые, если, допрашивая, например, относительно масти собаки, мы будем опрашивать в одном случае, какого цвета была собака, а в другом случае спросим, была ли собака белая или коричневая?
Далее, имеется целый ряд исследований над процессом оживления сле дов в патологических состояниях, например при голоде , отравлении ал коголем , физическом утомлении и проч.
Все эти и подобные им условия отражаются, как и должно было ожидать, более или менее резким образом, ослабляя способность оживления следов, но мы не войдем здесь в подробности этих исследований.
Заслуживает, однако, внимания, что иногда в организме наступают условия, особенно благоприятствующие облегченному оживлению следов и соответствующих им реакций. Так, в отдельных случаях наблюдали, что большему оживлению следов способствовали лихорадочные состояния. В других случаях подобное же наблюдали после перенесенного сотрясения
мозга или состояний, сопровождавшихся переживанием смертельной опасности.
Должно иметь в виду, что внешнее воздействие, возбуждающее ту или иную реакцию, репродуцируется легче всего при тех же самых внешних и внутренних условиях, при которых оно впервые имело место.
Известно, что если состояние центральных органов представляет резкие отступления от нормы, то иногда оживление следов от впечатлений, бывших во время этого состояния, происходит лишь при подобном же состоянии центральных органов. Так, Aberkrombie рассказывает о четырехлетнем мальчике, который вследствие полученного им перелома черепа впал в беспамятство. Ему была сделана трепанация, и по выздоровлении он не мог оживить в себе ни самого происшествия, ни операции, следовав шей за тем. Будучи затем 15-летним юношей, он в горячечном бреду рассказал, однако, своей матери все подробности своей операции с малейшими подробностями в описаниях лиц, которые путствовали при этом, хотя не было возможности объяснить, каким образом он мог получить об этом сведения.
Таким образом, здесь оживление бывших следов произошло при не нормальном же состоянии мозга, сходном с тем, при котором впервые про изошло впечатление от внешнего воздействия.
Подобные же примеры известны из припадочных состояний эпилепсии и истерии. Здесь впечатления, полученные в припадочном состоянии, впоследствии не могут быть оживлены в нормальном состоянии, но они вновь оживляются в подобном же ненормальном припадочном состоянии, в котором были впервые получены.
То же мы можем наблюдать в случаях, известных под названием сомнамбулизма, и в состоянии гипноза. Не подлежит сомнению, что впечатления, полученные от воздействий, бывших в состоянии сомнамбулизма или гипноза, не оживляются в нормальном состоянии без особого внушения, тогда как они оживляются вполне легко в подобном же состоянии гипноза, в котором эти впечатления впервые возникли.
Таким образом ясно, что репродуцирующая деятельность стоит в прямом соотношении с общим состоянием невропсихики и органов центральной нервной системы.
Равным образом, одинаковые внешние условия с особенною легкостью оживляют внешние и внутренние реакции, возникавшие ранее при таких же внешних условиях.
Вопрос, все ли впечатления от бывших когда-либо воздействий могут быть при тех или других условиях оживлены, до сих пор не мог быть раз решен в положительном смысле. Вышеприведенное наблюдение Aberkrombie и другие случаи подобного же рода говорят в пользу того, что в исклю чительных случаях и при особых условиях возможно оживление впечатлений даже из раннего возраста, уже давно, казалось, забытых. В этом случае часто ссылаются, между прочим, на традиционный пример служанки пастора, которая в лихорадочном бреду произносила изречения из талмуда на совершенно неизвестном ей древнееврейском языке. Оказалось, однако, что в раннем детстве она имела возможность слышать чтение раввином талмуда, откуда и возникло в этом случае оживление старых следов.
Сколько бы, однако, не приводили подобных примеров, они доказывают лишь возможность оживления при известных случаях очень давних следов; но все же в этом еще нельзя видеть доказательства того, что следы вообще не исчезаемы окончательно. На наш взгляд, пока не доказано, что возможно оживление следов из младенческого периода грудного кормления, первого шага попытки ходьбы и первоначальных попыток речи, мы должны держаться того взгляда, что образовавшиеся однажды следы в
нервной системе вследствие бывших рефлексов стираются от времени до такой степени, что могут исчезнуть окончательно, и рефлекс уже становится невоспроизводимым.
Это объясняет нам тот факт, что иногда и в повседневной жизни наблюдают совершенную невозможность оживить реакцию от предмета, несомненно бывшего когда-то в нашем распоряжении.
Главная страница --> 