Что,, касается так называемого социального инстинкта, то о нем мы не будем долго распространяться. Достаточно сказать, что мы его встречаем у животных самых различных типов, от низших до высших, включая и человека. Некоторые насекомые, пчелы, муравьи и др. ведут исключительно социальную жизнь. Последняя хорошо развита у многих рыб, а также у пернатых и у многих млекопитающих.
На чем собственно основан этот так называемый социальный инстинкт, что побуждает животных держаться друг друга и что вызывает потребность сближения,— эти вопросы могли бы составить предмет отдельного сочинения, но для нашей цели будет достаточно ограниться несколькими словами.
Есть мнение, что так называемый социальный инстинкт развился из семьи и основанием к этому служит взаимная любовь, привычка и взаимопомощь, основанные на органических потребностях. У тех животных, которые оставляют своих детей после рождения или даже до появления их на свет, тем не менее дети от рождения остаются в сообществе друг с другом в интересах взаимопомощи, что развивает привычку друг к другу и взаимопомощь, являющиеся таким образом своего рода потребностью.
Однако хотя и нельзя отрицать, что в эволюции общественности играла известную роль семья, но нельзя забывать тот биологический факт, что гораздо ранее существования семьи мы встречаем в животном мире социальную жизнь и, во всяком случае, нельзя найти известного параллелизма в животном мире между развитием семейной жизни и жизни социальной. Отсюда ясно, что социальная жизнь возникла из биологической потребности лучшего обеспечения вида в условиях взаимопомощи и лишь нашла как бы особый стимул для своего развития в семейной жизни. Биология доказывает, что стремление жить сообща во временных или постоянных группах обусловливается требованиями жизни и поддерживается борьбой за существование, а следовательно, инстинктом самосохранения. Биологически социальная жизнь начинается еще с агломерации низших животных и кончается социальными группами в жизни человека.
Вряд ли при этом нужно говорить, что речь идет здесь лишь первично об органической потребности, со временем же социальный инстинкт поддерживается привычкой к установившимся отношениям, в силу чего со-
циальная жизнь не может быть рассматриваема ~ак исключительное следствие одного инстинкта, а является лишь прямым следствием инстинкта и целого ряда иных причин, обусловленных жизненными условиями.
Этим объясняется тот факт, что даже родственные между собою виды могут представлять собою различия в проявлениях социального инстинкта, так как одни могут жить группами, другие же не проявляют этой способности. Даже и представители одного и того же вида могут проявлять этот инстинкт при известных условиях; при других же он у них подавляется более или менее совершенно.
Должно иметь в виду, что инстинкт не есть нечто везде и всюду безошибочное. Как и рефлекс, в известных случаях инстинкт вводит в заблуждение и может даже оказаться вредным. Так, известно, что рыбы обманываются удочкой, имеющей вид мелкой рыбы или насекомых. Даже в материнском инстинкте низших животных возможны ошибки, благодаря тому именно, что он, руководясь органическими импульсами, направляется в значительной мере внешними впечатлениями. Такие факты многочисленны, но мы приведем один факт из жизни пауков: «Случается иногда, что (вследствие каких-либо патологических причин, разумеется) паук, приготовив часть кокона, которая необходима к моменту кладки яиц, таковые не откладывает, а посидев в той позе, в которой они откладываются, столько времени, сколько согласно инстинкту требуется, продолжает следующую по очереди работу, т. е. завершает, заделывает этот кокон до конца. Самка относилась к пустому кокону совершенно так же, как к нормальному: носила его, берегла, не расставалась с ним, и сила ее материнской любви текла, развиваясь и повышаясь, как всегда течет период гнездовья» . У пчел также отмечаются ошибки, основанные на обмане воспринимающих органов, как можно читать у Berlepsch ' a и других авторов. Пауки принимают иногда нитяной клубочек за яйцевой клубок и за ним ухаживают . Гуси и куры садятся на яйцеподобные камни и т. п.
С другой стороны, нельзя умалять и значения индивидуального опыта и привычек в проявлении инстинктов, о чем уже упоминалось ранее. Значение привычки, между прочим, легко иллюстрировать на том изменении, которое она вносит в половое влечение — этот несомненно наследственный акт.
Птицы одной породы, как известно, охотно спариваются и в неволе, но избегают спаривания с другими породами. Однако в известных случаях удается кенара побудить к спариванию с самкой другой породы, ему родственной, что, впрочем, требует много времени и особых мероприятий. Здесь, таким образом, половое влечение направляется необычным образом благодаря привычке двух пород оставаться вместе.
То же наблюдается иногда и с млекопитающими. Равным образом между представителями отдаленных рас у людей не обнаруживается особых половых симпатий. Но при тесном общении различных рас становятся нередкими смешанные браки, что надо в значительной степени отнести на долю привычки. Известно также, что привычка приводит у людей к приобретенным половым извращениям (онанизм, гомосексуализм и проч.), отличающимся иногда поразительным упорством.
Главная страница --> 